Он сухо попрощался со своей сумасшедшей родственницей и покинул южное крыло.
Сергей, Сашка, Смирницкий, теперь ещё и тётка… Что вообще происходит? Надя. Надя. Надя! Кругом эта Надя! Прошла всего пара дней, а ощущение такое, будто её уже пора выводить из его организма, будто яд.
По дороге к крыльцу он отзвонился водителю, а потом набрал знакомый номер.
Гудок. Второй. Третий, и томное:
— Привет.
— Привет, Милена. Ты сегодня в столице? Занята?
— М-м-м… а ты хочешь приехать?
— Сегодня буду в Москве.
— Тогда я в столице. И не занята.
Этот антидот точно сработает. Милена не ждала от него романтики, признаний в любви и пустых обещаний. Он не боялся к ней привязаться. Душевной близости между ними никогда и не было. Милена ценила его внимание, плевать хотела на сплетни и любила риск. И его это полностью устраивало. Хотела рисковать — её выбор. Но он сейчас рисковать не мог.
И чёрт знает, что творилось, но оставаться слишком долго под одной крышей с этой Надей сейчас почему-то казалось ему слишком большим риском. Риском откровенно неоправданным.
20. Глава 20
— Я должен попросить у вас прощения за произошедшее вчерашней ночью.
Мы с Николаем Павловичем оказались за одним обеденным столом — на кухне. У правой руки Булатова появилось свободное время, стоило тому укатить по своим делам в Москву.
— Не стоит, — улыбнулась я, воздавая должное сливочному крем-супу из шампиньонов. — Просто я немного растерялась. Ничего не поняла. А Дамир Александрович не счёл нужным ничего мне объяснять
Я старалась, чтобы в моём голосе не слышалось упрёка, но судя по реакции Смирницкого, миссию свою успешно провалила.
— Надя, я не в праве посвящать вас во все тонкости, но… Послушайте, я попытаюсь объяснить, хотя бы ради того, чтобы у вас не складывалось ложного впечатления о происходящем. Подобные вещи позже и рождают все эти безумные слухи.
Я опустила ложку:
— Николай Павлович, не думаете же вы…
— Нет-нет-нет, ни в коем случае! Это я просто к тому, что в дурное поверить всегда проще. Такова уж человеческая природа. Дамиру в последнее время приходится очень нелегко. Он воюет против целой стаи шакалов, стараясь не упускать из виду тех, кто до сих пор прячется в тени. Недругов у него хватает.
— Я знаю, что он переживает о Саше.
— Безусловно. Она — его главный приоритет. Если с ней что-нибудь случится… — Николай Павлович покачал головой. — Ему сейчас очень нелегко. Очень. И все эти вспышки раздражения и гнева…
— Понимаю, — кивнула я. — В столицу он уехал по делам?
— Полагаю, не только. Он находит способы развеяться. В столице у него есть постоянная женщина. Это чтобы вы не думали, что он вот так запросто таскает в дом чёрт знает кого на глазах у дочери.
Я кашлянула и опустила взгляд в тарелку, непонятным образом раздосадованная тем, куда свернула наша беседа. Нет, это хорошо, что Смирницкий всё объяснил. Это… это правильно. Да я никогда бы и не поверила, чтобы такой мужчина, как Булатов, оставался без женщины. Смешно ведь даже подумать.
— И эта девица… Скажем так, она здесь не просто так появилась. И Дамир об этом знал. Если объяснять совсем просто, её подослали сюда шпионить.
— Он специально её пригласил? — догадалась я.
Смирницкий кивнул, нахмурился.
— Выглядело это всё… неприглядно, но уж как вышло. Дамир устал от такой жизни. Сам никогда в этом не признается, но это очевидно. К тому же у него проблемы со сном… Вот, уговариваю его обратиться к специалистам. Пока бесполезно. Не думаю, что он погладил бы меня по голове, если бы узнал, что я с вами поделился, поэтому оставим это между нами. Я просто хочу, чтобы вы знали, насколько всё серьёзно. И не винили его сверх положенного.
