Прошло много времени с тех пор, как кто-то заботился обо мне.
- Кстати, про это, - сказал он своим отцовским поучительным тоном, - я видел ту фотографию, которую вы выложили. Что все это значит?
Я была удивлена, что он ее увидел. И немного смущена. Я пожала плечами.
- Я подумала, что это будет прикольно. Разве это не смешно?
Он провел рукой по волосам, все еще глядя на меня. Мне становилось все труднее не смеяться. На его лице идеально сочетались удивление и раздражение.
- Но вы на ней совершенно голая, барыня.
- Мне это напомнило картины Рубенса, - сказала я с абсолютным самообладанием.
Это наконец заставило его улыбнуться. Я посмотрела вперед. Даже Иван ухмылялся.
- Вы знаете, что обнаженное тело на картине и на фотографии - это не одно и то же? - спросил Евгений.
- Может быть, - попыталась ответить я, широко улыбаясь, - моя голая фотка через двести лет тоже будет считаться искусством.
Я заставила его рассмеяться, и мне это понравилось. Я рассмеялась вместе с ним.
- То, что вы двое все время рядом со мной, - это, наверное, лучшая часть моего брака.
Это была правда.
Когда мне сказали, что у меня будет охрана, я удивилась, потому что не видела необходимости в этом. Теперь, когда я провела так много времени с людьми, чье общество мне нравилось, я поняла, насколько я была одинока.
Впервые за целую вечность я осознала, что мне больше нравится быть в компании, чем одной.
Это было приятно.
Евгений бросил на меня взгляд, в котором сквозила откровенная нежность.
- Вы тоже самое лучшее тело, которое я когда-либо охранял.
Я отмахнулась от него.
- Да брось.
- Нет, я серьезно. Вы всегда вежливая. Вы хорошо к нам относитесь. - Он посмотрел на Ивана. - Поддержи меня.
- Согласен полностью, - просто сказал Иван, не отрывая глаз от дороги.
- Я работаю на Ольховских почти пятнадцать лет, и никогда не думал, что работа на них может быть такой приятной.
Я покраснела с головы до ног от удовольствия.
- Спасибо, - сказала я ему, чувствуя себя смущенной. - Обычно вы... не дружите... с людьми, которых сопровождаете?
Он рассмеялся.
- Нет. Обычно никто не утруждает себя разговорами с нами. И никто никогда не советовался со мной по поводу выбора ресторанов.
- Все Ольховские - придурки?
Я не могла не задать этот вопрос.
Он отмахнулся.
- Да нет. Они даже лучше многих. Они просто... Ну, они такие, какие они есть. Они - богачи, а мы - наемные рабы.
Я выглянула в окно.
- Ну, я смотрю на жизнь по-другому. Вы - мои друзья, и мне нравится, что вы рядом.
- Нам тоже нравится проводить с вами время, барыня.
Вдруг я поняла, что все это время мои друзья обращались ко мне на вы.
- Знаете, что? Переставайте выкать, думаю, мы уже достаточно близки, чтобы обращаться на ты, - сказала я с улыбкой.
- Договорились - мгновенно согласился Евгений. Как раз в этот момент зазвонил его сотовый, и он устремил свой взгляд на экран. Евгений нахмурил брови, его глаза встретились с моими, когда он поднес телефон к уху.
Он ответил: «Слушаю».
Я, мягко говоря, офигела, когда поняла, что ему звонит мой муж.
Я слышала его голос, потому что он кричал. Сначала я не разбирала слова, но все равно могла с уверенностью сказать, что это был он.
- Она не позировала обнаженной, Максим Павлович, - объяснял он официальным тоном. - Она ждала, когда ей зашьют платье, в котором она должна была сниматься.
- Хочешь сказать, что она просто так слоняется по съемочной площадке? - Голос Максима стал громче, так что я смогла разобрать некоторые его слова. - Трясет сиськами при всех? Сколько человек там было?
