— Стучать, вообще-то надо!
— Я не привык стучать в собственную спальню, Илана и да, можешь не прикрываться. Я видел тебя голую, касался тебя, ласкал.
— Прекратите! Прекратите!
Обрываю его, повторяю жесты чтобы он понял, на что мужчина лишь довольно усмехается. Спокойно и в тоже время, кажется, готов к нападению. Такой в любой момент придавит лапой, загрызет, разорвет на части.
Черт, почему я сравниваю Романа со зверем? Вероятно, из-за его волчьих глаз. Серых, блестящих, цепких, окутанных черными ресницами. Знойный брюнет, есть в нем какая-то дикость и он будоражит меня. Сильно.
— Примерь.
Ставит пару пакетов на кровать, заглянув в которые я вытаскиваю комплекты белья. Белое и красное. Нежнейшее кружево, ткань полупрозрачная, явно безумно дорогая.
— Зачем? Я не просила.
— Это подарок. Ты любила носить такое белье и особенно тебе нравилось, когда я разрывал его на тебе, а после мы занимались страстной любовью.
Его глаза блестят, а я на миг представляю эту картину и тут же становится жарко.
— Хватит! Мне не нравится суть нашего разговора. Смените тему, пожалуйста.
Резко обрываю и вижу как Роман сжимает кулаки. Он недоволен, но сдерживается, словно не хочет показать то, что действительно чувствует сейчас.
— Ладно, прости, не волнуйся, я все еще даю тебе время, Илана. Оденешь белье, когда захочешь.
— Не захочу, не надейтесь!
— Захочешь, девочка. Скоро.
От его самоуверенности сводит скулы, а еще тянет внизу живота. Мой муж точно вожак стаи, слишком хорош, всегда первый и конечно же, уверен в своей правоте.
Замираю, когда Роман начинает медленно расстегивать рубашку прямо предо мной, ничуть не смущаясь. О боже, а там есть на что посмотреть: широкие плечи, бронзовая кожа, красивый подтянутый мужской торс с просвечивающими кубиками и порослью черных волос на груди. Роман очень спортивен, будто не в офисе штаны просиживает, а гантели тягает каждый день и пресс отрабатывает регулярно. Дьявол, да он непростительно красив!
— Нравится?
Усмехается порочно уголком полных губ. Черт, он заметил, что я пялюсь на него, тут же потупляю взгляд.
— Нет! Прекратите немедленно! Вы не могли бы переодеваться в другом месте? Не хочу видеть вас без одежды.
— Мне это не нравится. Пожалуйста.
Роман к этому моменту расстегнул полностью рубашку, но все же ее не снял и хочу надеяться, что ради меня.
— Не надо меня смущаться, любимая. Мы это давно прошли.
— А с чего мы начинали? Вы толком не рассказали.
— Нечего рассказывать. Ты любила меня, а я тебя. Мы поженились, ты попала в аварию и потеряла память. Все.
— Как-то все очень просто. Так не бывает.
— Бывает.
Вот он говорит, а я все равно слышу двойной подтекст его слов. Нет, Роман не врет, но и как будто не договаривает что-то очень важное, чего я понять не могу.
— Ты ничего нового не вспомнила?
— Нет.
— У меня есть вопрос.
— Какой?
— Как ты относишься к детям, Илана?
Его вопрос меня удивляет и водит в какой-то ступор. Зачем такое спрашивать, да и еще сейчас.
— Мне кажется, я не очень люблю детей. Мне нравится уединение и спокойствие в доме. Думаю, я хотела бы завести ребенка после тридцати и вначале построить карьеру.
— Понятно.
— А почему вы спрашиваете? Мы что, планировали ребенка?
— Нет, ребенка мы точно не планировали.
Говорит серьезно, тогда как я чувствую себя какой-то улиткой, не догоняющей ни-че-го.
— Расслабься, Илана и да, я буду спать в кабинете. Чтоб тебя не смущать.
