В тот момент я была настолько испугана…
Если вдуматься, тогда случилось похожее. Я помнила жадные поцелуи Лучано, его горячий шёпот, сильные руки, срывающие с меня одежду… Потом темнота. Когда очнулась, то смотрела на свои светящиеся алым руки и на бледного Лучано, отползающего к двери.
Он вылетел из комнаты, не говоря ни слова, а я потом долго пыталась понять, что могло так сильно испугать верховного мага.
А сейчас? Всё было также. Моё тело светилось алым, почему император не боится? И даже не отстранился — держит крепко.
— Посмотри на меня, — тихим бархатистым голосом сказал он.
5. Глава 5. Катарина. Просьба
Почему сейчас, когда моё тело светится алым, я хочу его слушать? Почему от его тихого властного голоса мне хочется делать всё, что он говорит?
Он сказал посмотреть на него?..
Глаза поднимать было страшно. Я опустила голову, сводя плечи и прижимая руки к голой груди, теряясь в острейших ощущениях от объятий огромного сильного мужчины, от его поглаживаний широкой ладонью по моей спине поверх волос.
Я закрыла глаза… и вдруг вспомнила свою старую бабку, да, королева себя так и называла, “старая бабка”, все к этому привыкли. Эта фраза произносилась с непередаваемым почтением и ощущением благодарности и признательности.
Её обожали. Она ушла в мир теней шесть лет назад, но я всё время чувствовала её рядом.
И сейчас, на коленях императора, я будто слышала её шёпот, напоминающий о дне, когда у меня пошла первая женская кровь.
— От твоей матери не дождёшься, чтобы рассказала, — ласково ворчала она, рисуя на бумаге странные картинки. — Всё приходится самой делать. Слушай, девочка, запоминай. Мне уходить скоро, а тебе много предстоит всего понять.
Я тогда не понимала, куда это моя любимая бабка собралась, но слушала. Кроме женских телесных премудростей, рассказала она и о моём будущем браке.
— Рина, слушай внимательно, — подозвала она меня ближе. — Твой законный муж, первый мужчина, это важно. Женская сила нашего рода огромна, но кому попало не даётся. Только достойному. Недостойного спалит, только пепел останется. Проверяй своего супруга, моя хорошая. И не торопись. Ты должна узнать своего единственного. Единственного достойного.
— Как же я его узнаю? — спросила я её тогда.
— С тем, кто достоин… С ним ты не захочешь противиться. С ним ты захочешь, — старая королева мечтательно улыбнулась. — Принимать его давление. Подчиняться его приказам. Повиноваться его воле.
Помню, как я тогда возмутилась. Вот ещё! Я буду подчиняться только отцу! И, возможно, Лучиано. Я подумала тогда, может, именно он будет достоин? Если кто и мог быть достоин, то только он!
Вспыхнуло воспоминание о жёстких руках отвергнутого жениха, торопливо срывающих с меня одежду, его жарком шёпоте, темноте… и о том, что случилось за этим: алое свечение, его белое лицо и громкий стук захлопнувшейся двери.
Как-то это не очень походило на достоинство.
О чём это я? Император сказал мне посмотреть на него!
«Я предлагаю, и ты берёшь. Я спрашиваю, и ты отвечаешь. Я говорю, и ты делаешь».
Он сказал…
Я распахнула глаза и посмотрела на императора. Его лицо не было белым. Ни тени страха. Но я никак не могла распознать выражение его лица.
Как же он смотрел…
Я закусила губу, не в силах оторвать взгляд от темноты его глаз. Он тут же посмотрел на мои губы. Надёжно удерживая меня за спину, он медленно поднял другую руку к моему лицу: там, где я прихватила зубами нижнюю губу, ощутилось давление его пальцев.
