Которую Глебу вновь хотелось поцеловать.
Широков вздохнул. Да, он хочет именно этого. Хочет прикоснуться к нежным и сладким губам. Хочет пройтись по ним языком. Хочет проглотить теплое сбивчивое дыхание.
Глеб отыскал пальцами девичий подбородок, провел по бархатной коже. Сабина пыталась отвернуться, но Глеб настойчиво обхватил ладонью ее лицо.
— Покажи мне, как…, — он не понял, что сказал именно это. Даже не понял, о чем именно просил. И просил ли вообще.
Сабина коснулась его рта приоткрытыми губами. Глеб замер. Он ждал, что именно будет делать девушка дальше.
А она накрыла ладонью его щеку и надавила так, чтобы Глеб слегка повернул голову. Да, так гораздо удобнее.
Сабина провела язычком по его губе и слегка надавила. Глеб уже двумя руками обхватил ее голову и прижался ртом теснее.
Черт раздери! Какая же она, эта девчонка!
Она целовала его. Сама. Ласкала и изучала его губы, настойчиво ворвалась в его рот и коснулась языка.
Кажется, Глеб застонал. Ему нравилось то, что делала Сабина. По своей воле. С ним.
А он перехватил инициативу. Он ведь мужчина, старше, мудрее, опытнее. А она всего лишь девчонка.
Жадный поцелуй набирал обороты. Глеб теснее прижимал к себе Сабину, подхватил, изменил положение тел так, что девчонка теперь сидела верхом на нем.
А ее руки обнимали его за шею, ероша волосы. Глебу и это нравилось. Оказывается, у Сабины удивительно ловкие пальцы, они задевали какие-то эрогенные точки, отчего Широкову было мало простых касаний.
Всего на миг он оторвался от нежных губ, позволил и ей, и себе судорожный вдох. И вновь приник к влажным губам.
Кромешная тьма обостряла все чувства. И близость Сабины воспринималась как-то иначе, острее и ярче.
***
Мне казалось, что рядом со мной совсем не Глеб Широков. Не может ведь тот монстр, что вечно ругался, орал и унижал меня, настолько трепетно целовать меня? Просто не может, и все.
Я сидела на его коленях, перебирала короткие волосы пальцами. И целовала мужские губы, твердые, настойчивые, приятные наощупь.
Я не видела Глеба. Его глаз. Его лица. Только чувствовала горячее дыхание на своем лице, и обжигающие прикосновения на шее и спине.
Я потерялась в этом поцелуе. Растворилась в тех эмоциях, что он всколыхнул во мне. И эту сладкую пытку не хотелось прекращать. Хотелось вновь и вновь чувствовать жадные губы на моих губах, наслаждаться влажным танцем языков и робкими почти невинными прикосновениями ладоней.
Действительно, странно. Тот Глеб Широков, который рычал на меня еще полчаса назад, не упустил бы момента. Ведь я сидела на его коленях и чувствовала его возбуждение. Давление твердой пульсирующей плоти невозможно игнорировать.
Однако Глеб всего лишь целовал меня. И если в тот раз облизывания моего рта мне показались не очень приятными, то сейчас все было иначе.
Так, стоп! Пора приходить в чувства!
Эту команду я повторяла вновь и вновь в мыслях. Но тело подчинялось совсем иным приказам. Будто Широков отыскал у меня парочку заветных кнопок, нажал на них, и моя воля ослабла.
Состояние гипноза исчезло, когда я ощутила мужские пальцы под моей одеждой.
— Глеб Алексеевич, имейте совесть! — выдохнула я.
— Черт, а ты не можешь еще помолчать? — так же тихо пробормотал Широков.
— Легче меня убить, чем заставить молчать, — фыркнула я и торопливо отползла с мужских колен.
— У меня есть и другой более приятный способ, — хмыкнул мужчина, а я прям таки видела его физиономию, довольную и надменную.
