Хотя на самом деле я с трудом сдерживалась, чтобы не нахамить. Это такой изощренный способ у него устроить мне эмоциональные качели? Хочу — даю ноут, хочу — забираю. Хочу — вежливый и спрашиваю твое мнение, а хочу — лаю и отправляю спать в девять вечера, как провинившегося ребенка.
В прошлый раз, кажется, он не услышал, как я шуршу книгами под дверью, а теперь вдруг мешает малейший шорох?
Я уже была готова к противостоянию, как Георг вздохнул и отступил на шаг.
— Слушай, ладно, клавиш я не слышу, — вдруг сдался он, — но в ноутбуке, видимо, вышел из строя куллер — слышишь сама, как он тарахтит.
— И что? — Я с сомнением смотрела на мужчину.
Георг прикрыл на мгновение веки.
— У меня правда жутко болит голова, а ты еще и скребешь по полу стулом.
Возможно, это была игра света и тени в темной, освещённой лишь настольной лампой комнате, но его лицо действительно казалось посеревшим, под глазами залегли тени, в белках лопнуло несколько капилляров. Он морщился. Кажется, действительно плохо себя чувствовал. Мне стало неловко, что не поверила ему сразу.
Георг, не дождавшись от меня ответа, махнул рукой и развернулся к двери.
— Если хотите, я могу помассировать виски. Это поможет снять боль. Отцу всегда помогало.
Я чувствовала себя глупо, предлагая такую помощь.
Я выключила ноутбук и повернулась к нему. Георг выглядел озадаченным. А я кивнула ему на стул. Георг недоверчиво опустился на него. Я осторожно, легкими прикосновениями, начала массировать его голову.
— Я думала, у оборотней настолько мощная регенерация, что ничего никогда не болит.
Перешла массирующими движениями на шею — она была напряжена. Я сосредоточилась на твердых зонах, массируя их и восстанавливая кровоток. Из-за зажатости мышц в голову поступало меньше кислорода, поэтому у оборотня и разболелась голова.
Расстегнула ворот рубашки, чтобы размять плечи, как вдруг Георг резко схватил меня за запястье и повернулся. Я вздрогнула от неожиданности, а потом увидела, что его зрачки стали огромными, почти скрывая желтую звериную радужку.
— Не надо, — произнес он хрипло голосом, изменившимся до неузнаваемости.
— Тогда все. Надеюсь, стало хоть немного лучше.
Он все еще держал меня за руку и смотрел гипнотизирующим взглядом. Мне было не по себе, часто стучало сердце.
— Стало, — ответил и потянул меня за руку, заставив обойти стул.
А когда я оказалась напротив него — дернул к себе на колени. Я чувствовала его запах, смешанный с мужским парфюмом — терпко-мускусным, тяжелым.
Георг повел рукой по моему телу от талии вверх, глядя в глаза. Казалось, вот-вот поцелует меня… Но оборотень вдруг поставил меня на ноги и встал сам, очень близко, мне даже пришлось задрать голову, чтобы смотреть ему в глаза.
Он неожиданно утробно зарычал, схватил меня, прижал к себе. Его глаза блуждали по лицу. У меня дыхание перехватило.
— Я не нуждаюсь в твоей помощи, девочка, — выплюнул вдруг сердито, отпустил меня неожиданно, так что я пошатнулась и едва не свалилась снова в его руки.
А он вышел из комнаты и громко хлопнул дверью.
Неделя прошла быстро и вместе с тем бестолково, с постоянным ощущением упущенного времени.
Я везде и всюду сопровождала Георга, на деловых встречах, обедах, в офисе. Где-то он представлял меня как свою невесту из Академии, после чего его собеседники тут же теряли ко мне всякий интерес, видимо, ставя для себя мысленную пометку «пустое место». Где-то Георг вообще делал вид, что меня не существует, и не трудился даже представлять.
