Осознав, как опасна провокация, я попыталась ретироваться, но настойчивая рука с силой стиснула запястье.
— Не так быстро, кукла, — он развернул меня к себе. — Кажется, ты не услышала меня в прошлый раз. Или решила, что я шучу?
— Отпусти, — отбиваясь, прошипела я.
— Или, быть может, ты просто соскучилась Святому Иуде?[2]
— Пожалуйста, Блейк, — в панике у меня задрожали колени. — Только не рехаб…
— Я слишком долго был снисходительным, — не отрывая взгляда, он навис надо мной. — Но ты не воспринимаешь нормального отношения.
— Не надо… — тряслась я.
В окружении тех проклятых белых стен я сойду с ума!
— Игры закончились, кукла, — тонкие губы растянулись в хищной улыбке. — Пора тебе научиться отвечать за свои поступки.
Забытый страх поднялся по позвоночнику и забился в горло липким холодным комом.
Нет… Нет! Я не хочу снова окунаться в этот мир фальшивых улыбок!
Выдерживать снисходительные взгляды.
«Долорес, как вы себя чувствуете?»
Улыбаться в ответ на мнимый интерес.
«Вы приняли все препараты?»
Глотать таблетки вместе с шаблонными фразами, за которыми ничего нет. Ни сострадания, ни поддержки.
«Вы можете мне довериться».
И слушать лживые обещания.
«Не отчаивайтесь, вы близки к успеху».
В нахлынувшем удушье я жадным глотком втянула в себя воздух, но ужас не отпускал. От головокружения перед глазами плыло, на лбу проступила испарина, кончики пальцев словно сунули в коктейль с дробленым льдом. Паника поглощала сознание, в котором в истерике билась единственная связная мысль:
— Я никому не нужна…
Психоаналитики в реабилитационном центре в один голос твердили, что преодоление страха начинается с признания. Лучше бы подтерлись своими дипломами, потому что гребаное правило не работало. Ни тогда, ни сейчас.
Все началось, когда мама подписала документы на развод и напилась так, что не узнала меня и вытолкала за дверь. Отец не сразу взял трубку, а выслушав, сказал, что я приукрашиваю, и не приехал. Так и не переварив, что обоим нет до меня дела, я убежала ночевать к Джеки, где изрядно закинулась «ксанаксом»[3] из аптечки миссис Мэррит.
Кто же знал, что волшебная белая таблетка не только окрыляет, но и вызывает зависимость?
После очередной телефонной ссоры родителей я намеренно увеличила дозу, надеясь, что приятная отрешенность заглушит осознание краха… и очнулась в палате интенсивной терапии госпиталя Ленокс Хилл,[4] куда меня привезла скорая. Прямо оттуда пришлось ехать в аэропорт — решив, что я хотела покончить с собой, отец отправил меня на принудительный курс лечения, но даже в окружении специалистов я оказалась никому не нужна.
— Не нужна… — на грани обморока я еле ворочала языком.
От слабости в ногах меня качнуло, но Блейк не дал осесть на пол.
— Долорес, дыши, — прорычал он, обхватив мое лицо ладонями. — Черт! Нет, не закрывай глаза!
Я с трудом приподняла веки.
— Смотри на меня, — в его голосе звучали незнакомые нотки. Неужели это… испуг? — Сделай вдох. Ну же!
Он показал пример, шумно втянув воздух. Я повторила, не вдумываясь — на рефлексах — и неожиданно стало легче.
— Еще раз. И выдох длиннее, чем вдох.
Наполняющий легкие кислород медленно вытеснял тревогу.
— Я... не умру? — хрипло выдавила я.
Сердце постепенно выравнивало ритм.
— От панической атаки не умирают, — криво ухмыльнулся Блейк. — А вот расшатать нервную систему…
Не закончив фразу, он придержал меня за талию. Вторая рука неловко скользнула по шее, вызвав новый приступ дрожи, но уже не от страха. Я инстинктивно прижалась к нему, стиснув в кулаке ворот рубашки — слабого всегда тянет к сильному.
