А ему что делать?
Был он лучшим муляр-ташем, но это не значило, что все и вся ему открыто. Чтобы выбить отпуск, пришлось попотеть. И на полковника надавить тут помог и Леомираис, с которым Нэй уже сдружился, а особенно Артур Мосли, который оказался в нужном месте в нужное время. Снова небольшой скандал, видимо, интриги Мирминора так на Принцев действуют. Немного шантажа уже со стороны Нэя, сославшись на болезнь не выходить в патрули несколько раз подряд. И даже исчезнуть на пару дней, напугав всех тем, что это мог быть побег со службы – самоволка.
И наконец командование скрепя сердце полный отпуск все-таки выписало на месяц (шесть натир, если с дорогой), но Нэй был уверен и надеялся, что этого должно было хватить.
Впрочем, нельзя сказать, что это был некий заговор именно против Нэя. На самом деле отпуска всем выписывались с большим скрипом, что очередные, а особенно внеочередные. За год перед дембелем Артур Мосли тоже выбивал себе внеочередной отпуск целый месяц. Причина? Нужно было поприсутствовать в Мир Рошанском на одном торжестве, чисто великосветском, что-то вроде сбора всех персон королевской крови Рошанского королевства. Его спрашивают:
– Умер кто?
Он:
– Нет.
– Тогда с чего такая спешка? Ну, чистое издевательство, честное слово! Хотя и командование понять можно, если просто отпуска раздавать, кто служить-то будет?
Но главное, что дали отпуск.
И Нэй не стал тратить время на дорогу – это ведь несколько натир, даже если быстро ехать. Он сделал проще: просто прошел дорогой первого Короля леса из Королевского леса в Язык Демона. Несколько часов, и он в окрестностях Орсы.
Правда, попасть в дом Селистера ему удалось чуть ли не с боем. Ну, не хотели его пускать без очереди (хоть и вечер был, но человек пять в приемной находились) и без заполнения карточки (вот что у него болит?), да еще и сошо (на самом деле, это и есть главная причина, по которой не хотели пускать именно к Селистеру, на этот случай в доме были простые целители). В конце концов, Нэй тихонько стукнул секретаря и рванулся к лестнице, а там и в сторону правого крыла. За ним помчалась целая процессия – секретарь и еще пара крепких парней.
Но догнали его, только когда он остановился.
Остановился в объятьях Селистера. Объятья были дружеские, но лицо целителя без улыбки, потому что было очень грустно и тяжело.
Секретарь с охраной, конечно, тут же ретировались, выказывая извинения, а Нэй и Селистер направились в палату, где лежала Мелиса.
Нэй успел повидаться и проститься.
Когда вошел в палату, просто не узнал в исхудавшей и очень слабой женщине некогда пышную и блещущую здоровьем Мелису. И Райса тут была.
Вот так они и просидели несколько дней. Постоянно о чем-то говорили, что-то вспоминали, смеялись, как будто пытались отстраниться или убежать от происходящего. Но куда убежишь от правды жизни? Даже ели и пили тут же, благо уборная была недалеко.
А на пятую или шестую ночь, Нэй плохо это помнил от нахлынувших чувств прощания, Мелиса умерла. Спокойно, без суеты и стонов, просто закрыла глаза и совершила последний вздох.
Потом Нэй, кажется, напился. До демонов в глазах и зеленых человечков. Еще глубже, ночью поздней, он помнил себя с Райсой, или она была в его объятьях, или он в ее. Вроде любовью занимались, а может, это только казалось.
В общем, помнил он этот вечер и эту ночь смерти смутно.
А наутро болела голова, ломили кости, и ничего ни хотелось, ни делать, ни даже встать желание не возникало. Он так и уткнулся носом в стену и заснул. Райса ушла и не появлялась больше в этот день. Причем снилось что-то приятное, или он просто гулял вне своего тела. А проснулся к вечеру без всякой боли (вполне возможно, Селистер постарался) и с желанием прогуляться уже в живом теле по вечернему городу, проветрить голову. Вот потянуло его по Орсе погулять.
