– Спасибо.
Ну, отец Ириней, умеет же он слушать людей! Вытащил из меня всю гадость, о которой я даже не думал про себя. Вопрос, умение слушать и анализ – это ключи от той двери, за которой живёт человеческая душа и варится в собственном соку. Я покаялся и сам ещё не понял, что случилось. Покаяние сломало мою старую систему ценностей, снесло её и началось формирование новой, в этом-то и оказалась вся его суть. Правда, отец Ириней сказал, что к исповеди всё равно надо подойти созревшим, как плод.
А на следующий день я причастился. Лена мне даже позавидовала, как я восторженно всё рассказал ей, но в храм со мной не пошла. Я ей объяснил, что теперь умирать не собираюсь, о завещании не вспоминаю, а вот венчаться с ней не передумал, но вопрос этот так и повис в воздухе. Лена за меня радовалась, только, похоже, она не верила, что я буду жить. Интернет и мой доктор рассказали ей столько всего про мою болезнь, что у неё сложились определенные нехорошие ожидания. Все это меня угнетало, а когда я сообщил, что хочу крупную сумму отдать в благотворительные фонды, Лена ревниво заметила, то ли в шутку, то ли всерьёз, что она и есть благотворительный фонд в моей жизни. С тех пор наши отношения стали натягиваться как струна. А тут ко всему прочему меня избили во дворе моего же дома. Просто налетели пьяные подростки и несколько раз ударили по лицу, без причины, даже без вопроса: «Закурить не найдётся?». Хорошо, не били по животу, иначе бы мои швы разошлись.
Отец Ириней объяснил, это нормально, подобное должно было случиться, и мне, вообще-то, надо быть готовым к такого рода вещам. Из нашей беседы я сделал вывод: воцерковляться, постоянно ходить в храм – это всё равно что постоянно и добровольно ходить на свой суд. А, между прочим, Бог всем разослал повестки.
Кстати, о суде. Позвонил мой бывший партнёр Николаев, сказал: «Слышал, что тебя жестоко избили. Но ты не думай, я не имею к этому отношения. Я хоть и желаю тебе недоброго, но не такого, не физического, я хочу, чтобы ты мучился в душе, испытывал невыносимые душевные муки, а синяки на теле – это не по моей части. Так что ты не думай обо мне плохо».
На что я искренне попросил у него прощения и сообщил о прекращении судебной тяжбы в его пользу и даже с прибылью. Николаев опешил, не поверил, стал оскорблять и объяснять: такой победы ему не надо. Не пойму, он же получил, что хотел.
Мало того я решил всё свои судебные дела закрыть, в том числе и перспективные. Друзья ругали меня, особенно Лена, за разбазаривание имущества. С этих пор наши отношения с ней стали ещё хуже. Почему-то я думал, для людей, умеющих любить, трудности – это стимул для дальнейшего развития их отношений, а оказалось – барьер.
У нас был долгий и напряженный разговор, мы не смогли понять друг друга и решили, вернее я решил, взял на себя ответственность, отрезать по живому, оправдываясь тем, что нам обоим так будет лучше. Мы, попрощались и разошлись.
У меня сейчас одна задача – остаться жить. Но времени на решение этого уравнения дано мало. А есть ли вообще время, и зачем оно?.. Вероятно, время – это дух, живущий в каждом человеке для того, чтобы с помощью него мы могли упорядочивать свои дела и поступки по степени их важности. А мне раньше казалось, время – это общее пространство, в котором живут самые главные вещи: закон и логика человеческого бытия. Но сейчас я понимаю, что самые главные вещи это не логика и не закон и живут они не во времени, а в наших отношениях друг к другу и к миру.
