– Вот как! – растерянно произнесла Елена Сергеевна и потянула край полотенца вниз. Я отвернулась от зеркала, перед которым расстегивала плащ, и замерла: под воротничком блузки Елены Сергеевны красовалась «моя» камея.
– И чем же ты, бабуля, нас накормишь? – быстро произнес внук Елены Сергеевны, заметив мое состояние.
– О, голодными вы точно не останетесь! – весело воскликнула Елена Сергеевна и направилась в кухню.
– Да-да, эту брошь я купил бабушке, – тихо произнес Кривицкий. – Как видите, я вас не обманывал, а бабушка, как и мать, – это святое.
Я молча кивнула в ответ. Кривицкий повел меня в гостиную, в которой уже был накрыт к обеду стол.
Присев в кресло, стоявшее рядом с журнальным столиком, я обратила внимание на раскрытый журнал, лежавший на его поверхности. По пожелтевшим страницам было ясно, что этому журналу немало лет. Меня привлек заголовок, набранный крупными буквами: «Конец банды Лаврова». Кривицкий тем временем устроился по другую сторону от меня.
– Интересуетесь криминальной хроникой? – насмешливо спросила я, кивнув на журнал.
– Интересуюсь, – улыбнулся он и закрыл журнал. – Эта банда действовала в годы войны.
– Судя по заголовку, она закончила свое существование, – заметила я.
– Верно, – согласился он.
В это время в комнату вошла Елена Сергеевна, держа в руках супницу, от которой исходил вкусный аромат.
– Прошу к столу, – произнесла она, и мы поднялись со своих мест.
За обедом я невольно бросила взгляд на камею, украшавшую блузку Елены Сергеевны.
– Подарок Феликса, – довольно улыбаясь, произнесла Елена Сергеевна, перехватив мой взгляд. – Вы, Аллочка, даже не представляете, какую радость он мне этим подарком доставил.
– Нет, отчего же, – пробормотала я, – могу представить.
– Ведь эта камея – наше фамильное украшение. Она принадлежала моей маме, а ей брошь подарили на совершеннолетие родители, – сказала Елена Сергеевна и, отстегнув камею от блузки, протянула ее мне. – Взгляните на орнамент. На эти цветочки, в которые вставлены голубые алмазы. Первоначально они были обычными, бесцветными, но потом моя бабушка решила усовершенствовать украшение и попросила ювелира заменить их на голубые, под цвет глаз дочери, что и было сделано. Во время войны эта камея была у нас украдена, но на днях благодаря моему любимому и единственному внуку она вернулась в дом.
– Надо же, – покачала головой я. – Впрочем, со многими драгоценностями такое случается, особенно если они представляют собой настоящее произведение искусства, а ваша камея не исключение.
– Вы правы, Аллочка, – кивнула Елена Сергеевна. – Это просто удивительная история, произошедшая с нашей семьей. В войну нам, как и многим, пришлось нелегко. Был период, когда мы едва не умерли от голода. Однажды у бабушки украли все карточки, поэтому на семейном совете было решено продать украшения. Правда, их было немного – с большей частью расстались еще в девятнадцатом году, тогда ведь тоже очень голодали. Но встал вопрос: кому их продать. На рынок идти боялись – вдруг обманут. В скупке за драгоценности давали немного. Старшая сестра моей мамы работала в то время костюмером в театре; одна из актрис как-то в разговоре с ней обронила, что продала за очень хорошую цену старинное кольцо с рубином. Человек, купивший у нее это кольцо, намекнул, чтобы она приносила еще: мол, он за ценой не постоит. В общем, тетушка спросила у актрисы адрес этого покупателя. Выяснилось, он живет неподалеку от нас, так что я упросила тетушку взять меня с собой. Мне тогда лет пять было, а я еще с собой и куклу прихватила, которую мне незадолго до войны, подарила на день рождения бабушкина кузина. Когда-то она привезла ее из свадебного путешествия, которое они с мужем провели за границей. Это была невероятно красивая кукла. Блондинка, в пышном зеленом платье, с золотистым поясом-шнурком. Я ее, как помню, из рук не выпускала. Вот такой компанией мы и отправились к покупателю драгоценностей.
