Они обменялись ключами, чтобы, если возникнет потребность, они просто вечером поехали по новому адресу и вошли, как в собственный дом. Конечно, квартира Кости не шла ни в какое сравнение с его домом, но куда важнее было сохранение инкогнито.
Лизу он не беспокоил, даже не стоял больше вечерами возле её работы или дома – она ведь теперь знала его машину и могла быть сильно удивлена, обнаружив её рядом. Но поскольку квартира Кости находилась примерно в трёх кварталах от новой работы Лизы, то Аргунов иногда позволял себе побродить в том районе по магазинам или посидеть в кафе. Мало ли, вдруг она тоже сюда заглянет. Но она не заглядывала никогда – садилась в машину и уезжала. Даже на обед она не выходила, а явно либо пользовалась издательским кафе, либо приносила еду с собой. Либо не обедала вообще, ограничиваясь кофе. Два-три дня в неделю она вообще работала дома, что ужасно огорчало Аргунова – она лишала его шанса на случайную встречу. А крутиться вокруг её дома он не рисковал.
Лиза позвонила сама во второй половине сентября.
– Это Лиза, вы меня не забыли?
– Забыть такую красивую девушку было бы позором для любого мужчины!
Она, видимо, не ожидала такого ответа, потому что несколько растерялась. Но продолжила:
– Вы меня так тогда выручили, а я вас никак не отблагодарила. Я надеюсь, вы не откажетесь от нескольких баночек солений-варений? У тёти Тани, сестры отца, в этом году был огромный урожай. И она раздаёт их всем, включая и меня. И всех наших знакомых. Так как?
– Если я в числе ваших знакомых, приму с благодарностью. Куда подъехать за подарками?
– К дому моих родителей. Там машина отца, загруженная под самую крышу. Приезжайте вечером, часов в восемь. Устроит?
– Конечно!
Аргунов прямо в кабинете подпрыгнул почти до потолка! Хорошо, что никто не видел, как высокий начальник поступил, словно десятилетний мальчишка, которому неожиданно подарили вожделенную игрушку!
Он прибыл ровно к восьми. Его, тем не менее, уже ждали: Лиза и её отец. Они познакомились: хорошо, что они не знакомились, когда Аргунов был самим собой – узнал бы точно!
Но имени удивился:
– Не рано ли для Саныча?
– Коль борода выросла, самое время!
– И сколь тебе годков, Саныч?
– Сколь ни есть, все мои, – в тон ответил Аргунов.
– Тогда грузись, Саныч. А то мы уже не знаем, куда это неслыханное богатство и девать – уже оделили всех соседей, друзей и коллег. Теперь вот до знакомых очередь дошла!
И Георгий Андреевич стал перекладывать в багажник машины Аргунова банки, тщательно выбирая, чтобы ему достался полный набор всего – от огурцов и грибов, до варений и джемов.
– Ты не сопротивляйся, Саныч, у тебя, надо думать, есть друзья и родственники? Поделишься с ними, ещё приедешь! У Таньки этого добра – полный погреб, да у нас всё везде забито. Прямо закаточный станок, а не сестра. Она это дело всегда любила, но в этом году что-то уж больно размахнулась. И главное, шутит – как раз на свадьбу пригодится. А какая свадьба, когда Лизавета и слышать об этом не хочет!
– Папа! – Лиза, вместо того, чтобы покраснеть, побледнела от гнева и возмущения! – Не морочь постороннему человеку голову нашими делами! У него свои дела есть!
– Дела у прокурора, а у нас делишки! – отшутился стандартной шуткой Аргунов. – И потом, ничего он мне не морочит, просто к слову пришлось. Не нужно так реагировать, всё в порядке!
Но Лиза была девушкой упрямой: ведь отец слово дал на эту тему не заговаривать. И она, даже для себя неожиданно, выпалила:
