– Хорошая, хорошая собачка… большая такая… очень большая… Здравствуй, Руфус…
Руфус обнюхал его ботинки, затем повел носом вверх по ноге и зарылся мордой в ширинку.
– О черт… Руфус, может, не надо так сразу? Мы еще не настолько близко знакомы…
Огромные зубы пса произвели на Деклана неизгладимое впечатление, решив, что лучше рискнуть рукой, чем каким-нибудь более нежным органом, он протянул руку и очень осторожно потрепал Руфуса по голове.
Пес поднял на него блестящие карие глаза – и вдруг одним плавным движением поднялся на задние лапы и положил огромные передние лапищи ему на плечи.
Язык его, шириной с Миссисипи, прошелся по лицу Деклана. Прижатый к борту пикапа, Деклан мог только надеяться, что Руфус облизывает его из дружеских чувств, а не… скажем так, из гастрономических.
– Да-да, приятель. Я тоже очень рад с тобой познакомиться.
– Руфус, оставь человека в покое!
Услышав этот мягкий, но недвусмысленный приказ, Руфус мгновенно сел и завилял хвостом.
Женщина, стоявшая в дверях, оказалась моложе, чем ожидал Деклан. Пожалуй, ей не было и семидесяти. Очень похожа на внучку: такая же маленькая и хрупкая, с такими же резкими чертами острого личика, и даже волосы такие же – буйные темные кудри; только у бабушки они были густо посеребрены сединой.
Одета она была по-домашнему: длинное платье, поверх него мешковатый красный свитер, грубые коричневые ботинки, теплые красные носки. На обеих руках позвякивали браслеты.
– Ваш запах и голос ему пришлись по душе, вот он и поцеловал вас в знак симпатии.
– А что бы он сделал, окажись я не в его вкусе?
Она улыбнулась, и лицо ее испещрили мелкие морщинки.
– А сами как думаете?
– Думаю, стоит порадоваться, что у него хороший вкус. Здравствуйте, миссис Симон. Я Деклан Фицджеральд, это я купил Дом Мане.
– Знаю, знаю. Заходите, присаживайтесь. – Она отступила назад, пропуская его, и придержала рассохшуюся дверь.
Деклан поднялся на крыльцо. Пес двигался за ним по пятам.
– Рад с вами познакомиться, миссис Симон.
Темные глаза ее смотрели на него откровенно оценивающим взглядом.
– Хм, а вы красавчик!
– Спасибо. – Он протянул ей цветы. – Вы тоже.
Взяв цветы, она покачала головой:
– Деклан Фицджеральд, неужто вы явились предложить мне руку и сердце?
– Посмотрим. Готовить умеете?
Хозяйка рассмеялась теплым грудным смехом, и Деклан вдруг почувствовал, что и вправду готов ее полюбить.
– Хороший вопрос. И очень вовремя спросили: у меня как раз испекся кукурузный хлеб.
Вслед за хозяйкой Деклан вошел в прихожую, круглую комнату, откуда открывались двери в другие помещения. Все двери были распахнуты. Он увидел гостиную, две спальни – в одной простая железная кровать и тускло блестящее распятие над изголовьем, еще одну комнату, должно быть, кабинет. Везде прибрано, безупречно чисто и очень уютно.
В доме пахло лавандой и полированным деревом, а с кухни доносился аппетитный аромат выпечки.
– Мэм, мне тридцать один, финансово обеспечен, без вредных привычек. Не курю, пью умеренно, в быту чистоплотен. На последнем медицинском осмотре получил вердикт: совершенно здоров. Выходите за меня замуж – не пожалеете!
Хозяйка, смеясь, покачала головой, затем махнула рукой в сторону кухонного стола.
– Садитесь-садитесь. Ноги спрячьте под стол, чтобы я о них не споткнулась, уж больно они у вас длинные. И, раз уж я покорила ваше сердце, можете звать меня мисс Одетта.
В центре стола уже стояло блюдо с поджаренными кукурузными хлебцами. Мисс Одетта сдернула с него тканую салфетку, достала из шкафа тарелки. Пока она резала хлеб, Деклан выглянул наружу, в приоткрытую заднюю дверь.
