Помимо общего потока, похожего на то, что я видела в Таке, Сфинксе и вокруг тронутых магией существ, с которыми когда-то сражалась, в теле Тиелы отчетливо различался еще один, иной, чужой. Он кружился возле темного, не просматриваемого уплотнения прямо за швом на ее животе.
«Руда», – подумала, я и все встало на свои места.
Нужно было достать камень и сделать это быстро, чтобы, как выразились эльфы в храме, «обезвредить» Тиелу или то, что в ней сидело, от чего бы то ни было.
Решив не пугать девушку тем, что я обнаружила, я отослала Гулльвейг мысленное сообщение о своих догадках. Однако внезапно поток чужой крови внутри Тиелы усилился. Она едва не опрокинулась, и когда я попыталась вместе с Гулльвейг подхватить ее, то взвизгнула, а чужая кровь внутри нее резко дернулась от меня в сторону.
– Все в порядке? – послышался голос Сфинкса из-за двери.
– Да, – тут же отозвалась я, отпрянув от Тиелы к противоположной стене.
Я надеялась, что Сфинкс поймет мое недосказанное «пока что» по интонации голоса.
«Я так и подумала, – ответила мне Гулльвейг, начав использовать синие нити исцеляющей магии. – Но у меня нет подходящих инструментов для операции. Есть предположение, как ЭТО попало в нее и зачем?»
«У нас нет времени разбираться в этом, нужно резать прямо сейчас, иначе», – но я не договорила, заметив, как поток чужой крови в Тиеле зашевелился еще сильнее.
Ее сердце забилось в три раза чаще, как раз по числу активированных нами заклинаний в непосредственной близости от нее. И тогда меня осенило. Я поспешила оборвать багровую нить видения потоков крови и фиолетовую мысленной связи с Гулльвейг. Но нужно было как-то сообщить обо всем остальным, все еще не пугая Тиелу. Она как раз принялась утверждать, что ей стало чуть лучше. Гулльвейг не верила ей, но я решила, что успею и коротко телепатически обрисовала ситуацию Сфинксу с просьбой передать это остальным.
«Похоже, в ней моя кровь, – было мне ответом. – Нужно, чтобы она»…
Но дослушать я не успела, поскольку Тиела закричала и я тут же оборвала телепатическую связь. Однако было уже поздно.
Крик быстро перешел в рычание и хрипы. Несколько локонов упали с головы Тиелы, оставшись висеть в косе, а кожа пошла трещинками… Гулльвейг все еще поддерживала ее, звала по имени и не обрывала свою магию даже после моего крика об этом, поскольку он утонул в шуме, которым дверь с петель снял Велерус. Видя как Тиела, закатывая глаза, задыхаясь от пены и трясясь, потянула руки к Гулльвейг, он в полшага оказался рядом и лишил девушку сознания ловким маневром пальцев по ее шее как раз под предупреждение появившегося в проеме двери Сфинкса:
– Нет! Стой!
– Что такое? – не понял Велерус, когда дело было уже сделано. Тиела замолчала, упав в кровать. – Эта штука представляет опасность!
– Она должна была оставаться в сознании…
Я посмотрела на Сфинкса, не двигаясь с места. Он выглядел растерянным и обеспокоенным и смотрел на Тиелу в упор. Учуял он что-то или нет, уже было неважно. Внезапно взвизгнула и отпрянула в сторону Гулльвейг. Когда я резко повернулась в ее сторону, то увидела на ее лице кровь и только после рефлекторно пробежавшего по плечам огонька поняла, что это не ее.
Кожа Тиелы пошла волдырями, стала лопаться и слезать слоями, по всему ее телу обозначились сосуды, словно все жизненные силы девушки уходили в камень в ее животе, который чужой поток крови будто бы даже оберегал. Все это сопровождалось непроизвольными движениями и хлюпающими звуками изменения тела той, кому никто из нас не знал, как помочь. Только когда Тиела забулькала так, будто внутри нее все вскипело, я поняла, что должна была сделать и закрыла рот руками от осознания того, что не только спровоцировала что-то магией, но и опоздала…
