Расплатившись с таксистом, я выхожу на улицу и собираюсь подняться в квартиру, когда звонят из школы с просьбой подменить Туманову на завтрашней тренировке. Бедная Ласка. Она точно сойдет с ума, если не дать ей выходной.
Открываю дверь, пряча игрушечного песика за спиной. Андрей все время просит настоящего, но я не потяну сейчас ухаживание еще и за щенком. За мной бы кто осуществлял уход. Разуваюсь, ставлю сумку на комод и, затаившись, жду. Радостный клич не заставляет себя долго ждать и тут же доносится из гостиной.
— Ура! Ты дома! — Андрей впечатывается в мои ноги и крепко обнимает.
Он не сразу замечает игрушку в моих руках, но, увидев плюшевого пса, рассматривает его сияющими глазами. Сколько же эмоций в этом ребенке! Я души в нем не чаю. Еще бы научиться направлять его неиссякаемую энергию в нужное русло.
— Назову его... Стас, — важно говорит Андрюша.
— Почему Стас? — Я присаживаясь на корточки и целую его в пухлую щечку. — Может, это она?
— Нет, — упрямится Гарри. — Стас! Он меня вчера обижал на улице. И я хотел его побить.
— Хм… — задумываюсь я. — Ты раньше называл все игрушки Динами...
— А теперь буду называть Стасом!
Вечером сходим на площадку, посмотрю, что там за мальчик. Похоже, дело не только в красном ведерке, синей лопаточке и неподеленной территории в песочнице. Не удивлюсь, если замешана ревность к Дине. Это девочка, которая Андрею очень сильно нравится.
— Супер, Дрю! Вот и мама.
Я замечаю в дверях довольную Ласку, которая уже натягивает на себя джинсы и джемпер.
— Пост сдал, — улыбается она во все тридцать два зуба.
— Всё? Сбегаешь? — улыбаюсь в ответ, наблюдая за Настей.
— Да, до работы доеду. Буквально туда и обратно. А то с утра уже весь телефон оборвали.
Я отхожу в сторону, решив вечером огорошить Настю «приятными новостями», что завтра они с Андреем поедут со мной на тренировку. Гарри нравится проводить время с детьми и кататься на коньках. Вот и совместим приятное с полезным. Бог даст, ничего не сломаем. Ни себе, ни окружающим людям.
Ласка убегает по своим делам, а мы с Андреем идем в детскую. Меня со вчерашнего дня не отпускает любопытство, что же такого он там натворил. В комнате погром — ничего необычного, а вот из нового — обои разрисованы черным маркером. Черный — наш любимый цвет. Рисовал Андрей от души, это сразу заметно.
— Это что такое, сынок? — киваю на его художества.
— Настя краски не разрешала брать, — хмуро отвечает он, услышав строгие нотки в моем голосе. — А я хотел рисовать. — Упрямо топает ногой.
Я едва сдерживаю улыбку.
— А оттирать как будем?
— Никак. Мне понравилось рисовать стоя, а не сидя за столом. И вон там, — показывает Гарри на противоположную стену, — я еще не дорисовал.
Н-да. Наверное, с ремонтом пока и впрямь повременим. До совершеннолетия Андрея.
— На площадку хочу, — говорит он, наблюдая, как я поднимаю одну из машинок с пола, не отводя глаз от его художеств.
— Окей. Собираешь игрушки, и идем. По рукам? — предлагаю я.
— Я не хочу собирать игрушки. — Андрей опять хмурится.
Я молча подтягиваю к его ногам пустую коробку и выхожу из детской. В противном случае останемся дома, а с Диной будет играть Стас. Даже не приходится это озвучивать: Андрей иногда понимает всё по одному моему взгляду. Не знаю, как Ласка, но я ходы этого маленького манипулятора давно научилась просчитывать наперед. Со мной эти трюки и топанье ногами не прокатят.
