– Понимаю.
– Теперь по новым записям, которые Ольга сделала после Вашего ухода.
– Кстати, да. Что там?
– Три листа получилось. Вам обязательно надо на них взглянуть.
– Когда я смогу к Вам приехать?
– Так хоть прямо сейчас. Я уже на рабочем месте.
– Всё ждите, скоро приеду.
Быстро собрался и выехал в клинику. По приезду застал Виктора Алексеевича в его кабинете.
– Проходите, Марк Сергеевич, – как всегда радушно, встречал он. – Может быть, свежий чай заварить?
– Спасибо, не откажусь.
– Нам надо разобраться в новых рисунках, что наша художница в этот раз «наваяла», – говорил врач, наливая воду в чайник. – Вон глядите у меня на столе. Не стесняйтесь, берите эти листы.
Взял первый рисунок и начал его внимательно изучать. На нём была изображена рука с колющим предметом, напоминавший нож, а рядом надпись: «МАК НЕТ», с явно пропущенной буквой «Р» в первом слове.
– Марк, нет, – прочитал я. – Больше похоже на предостережение.
– Вот и у меня сразу такая же мысль появилась. Ольга считает, что Вам грозит опасность. Это же очевидно.
– Мы с ней обсуждали убийство женщины, а убита она была ножом. По версии Ольги, преступника зовут Гриша, наверно он неплохо владеет холодным оружием, вероятно, его-то мне и стоит опасаться.
– Марк Сергеевич, если Вы чувствуете, что есть опасность для жизни, почему бы Вам не заявить об этом человеке в полицию?
– Что толку? Сведения, исходящие от недееспособных граждан, в данном случае от Ольги, следствием во внимание не принимаются.
– Да, знаю, есть такое дело, – вздохнул доктор.
Стал рассматривать второй лист, где Ольга изобразила человека с окладистой бородой, в тёмных очках, закрывающих пол лица. Дальше – надпись: «СИНИЦ ШАТУА».
– Неужели Ольга считает, что Синицын жив?
– Марк Сергеевич, к сожалению, я не знаю историю об этом человеке, а из рисунка сложно сделать какой-либо вывод.
– Виктор Алексеевич, не обращайте внимания, это просто мысли вслух.
– Понятно.
– Нарисованный бородач на Синицына нисколько не похож. Всё это для меня очень странно.
– Почему?
– Видите ли, есть показания участника событий двухлетней давности, который утверждал, что Денис Валерьевич Синицын убит. Правда, тело до сих пор так и не найдено.
– Заметьте, Ольга вновь повторяет слово: «ШАТУА». Может разгадка в нём?
– Как бы узнать, что это за слово. Но ничего, я верю, разгадка найдётся сама по себе.
– Марк Сергеевич, Вы доверяете записям и рисункам Ольги?
– По-моему, Виктор Алексеевич, мы уже говорили на эту тему. Конечно, доверяю.
– А если через некоторое время выяснится, что вся эта живопись – лишь галлюцинация подсознания душевнобольного человека, это Вас сильно разочарует?
– Когда выяснится, тогда и поговорим об этом.
– Только не обижайтесь на мои слова ради Бога.
Я взял последний лист.
– Данное послание Ольга посвятила Алсу, – прокомментировал доктор. – Она изобразила её лицо.
– Судя по всему, подруга Евгения Ткачука – женщина симпатичная, – задумчиво произнёс я. – Неудивительно, что он «запал» на неё.
– Алсу – подруга отца Ольги? – уточнил доктор. – Надеюсь, она жива?
– Жива, и я её пытаюсь разыскать.
– Понятно.
Рисунок был подписан «АЛСУ УА». В последнем слове между чётко различимых «У» и «А» Ольга явно пыталась добавить ещё одну букву.
– Здесь надо угадать коротенькое слово, – заметил доктор.
– Уха, уса, ура, уза,… – перебирал я нелепые варианты. – Может быть Уфа?
– Почему бы и нет? Это больше походит на правду. Что, если Ольга информирует нас о её местонахождении?
