– Вы, что, не верите мне?! – возмутился я. – Этих людей надо задержать и подвергнуть проверке на ближайшей станции…
– Знаете, за поимку преступников нам не доплачивают, – сказала напарница. – Шли бы спать.
– Я Вам говорю, это важно!..
– Вы, что из полиции?
– Кто из полиции? – раздалось у меня за спиной.
Обернувшись, я увидел Григория. Он вопросительно поглядел на меня, потом на проводников.
– Нет, нет, я просто чистый стакан хотел попросить, – придумал я на ходу.
– Стакан? – переглянулись женщины.
– Нафига Вам стакан? – допытывался Гриша.
– Чайку свеженького заварить.
– Чайку? Тогда причём тут полиция?
– Слушайте, Григорий, что за допрос? – возмутился я. – Вы куда-то шли?
– В туалет.
– Вот и идите, пока там свободно. Не мешайте общаться с дамами.
– Мутный Вы какой-то, Марк, – буркнул он и, пошатываясь, двинулся дальше.
Когда Гриша скрылся в туалетной комнате, я продолжил:
– Спасибо, что не выдали меня. Я не из полиции, но прохожу свидетелем по одному делу, в котором мои попутчики, являются подозреваемыми. Говорю вам, они находятся в розыске. В одном купе с ними я оказался совершенно случайно…
– Ничего не понимаю, – вздохнула напарница. – Чего Вы от нас-то хотите?
– Я прошу от Вас содействия. Сообщите начальнику поезда, пусть он свяжется с полицией. Имена этих подозреваемых у Вас имеются.
– Неужели до утра это не потерпит? Устраивать тут «цирк» с задержанием. Потом окажется, что Вы ошиблись, на нас потом в суд подадут.
– Ну, как Вы не понимаете!..
Из туалета вышел Григорий и, подойдя к нам, громко сказал:
– Товарищи проводники, дайте уже ему то, что он хочет! Ну!..
– Вот возьмите, – сказала Людмила, протянув мне стакан. – Только не кричите, люди спать легли.
– Идёмте, Марк, вместе будем чай пить!
Чтобы окончательно не выдать себя, пришлось смириться и вернуться с Григорием в наше купе. Там до четырёх часов утра мы пили чай, смеялись и шутили, играя втроём в «подкидного». Когда поезд остановился на станции Сафоново, Гриша с Лёлей, быстро собравшись, беспрепятственно покинули вагон, оставив мне в качестве сувенира на память ракушку с берегов Красного моря.
5
В шесть утра я чувствовал себя усталым и разбитым. На перроне Смоленска было суетливо и многолюдно. Шальке, Сидедрис и ещё один помощник, которого мне не представили, ловко орудуя локтями, протиснулись сквозь толпу, я последовал за ними. Нас встречал представитель смоленской компании с плакатом: «Schalke», написанным красными буквами на белом фоне. Он отвёз нас в гостиницу, где на меня также был забронирован одноместный номер.
Мероприятия в офисе компании планировались в 11 утра и, как выяснилось, представляли собой серию утомительных совещаний, с последующим выездом на объект, где предполагалось строительство будущего завода. Единственным положительным моментом в этом скучном процессе, было то, что господин Шальке представил меня, как руководителя организации-партнёра, выбранной для обеспечения полного цикла услуг при проектировании и запуске производства. То есть, если предположить, что немец принял наше предложение, значит, мою миссию можно считать выполненной.
Познакомившись со всеми заинтересованными лицами, составили Протокол о намерениях с предварительным планом мероприятий, на основании которого и договорились действовать с новыми смоленскими коллегами. К вечеру Рихард Шальке покинул компанию. Известно было, что сегодня он отбывает в Польшу, где посетит своих дальних родственников, а уже оттуда – в Германию.
