– Нет ещё, товарищ лейтенант.
– Вот как? Так ты у нас девочка-целочка! – засмеялся лейтенант. Супа моего ему оказалось мало. Он подцепил на вилку котлету, затем откусил кусочек хлеба и смачно прожевал, запив водой. Повторил это несколько раз, старательно насыщаясь. Мне кушать не хотелось, я лишь поковырялась в тарелке, проглотила ломтик ржаного и дальше просто сидела, пребывая в полусонном состоянии и наблюдая за трапезой Виталия. Когда тот закончил ужинать, вытер рот салфеткой и, встав, сказал властно:
– Ладно. Пошли в комнату.
Я послушно поднялась и, пошатываясь, побрела за лейтенантом. В комнате царил сумрак, горела только настольная лампа. В незнакомом помещении, да ещё порядочно захмелевшая, я потеряла ориентацию в пространстве, наткнулась на разложенный диван и рухнула на него животом, так что ноги оказались на полу. Попыталась встать, но Виталий скомандовал:
– Лежать!
Он подошел ко мне сзади, просунул руки под живот и ловкими движениями расстегнул ремень и пуговицы на штанах, а затем резко стянул их вместе с трусами. Моя худенькая попа оказалась буквально перед лицом лейтенанта, беззащитная и доступная. Он щелкнул языком, выражая удовольствие от представшей перед ним эротической картины, и стал громко сопеть, дыша через нос. Мне показалось, что в эту минуту он при виде моего девственного розового цветка сфинктера почувствовал острое желание, которое затопило его мозг, словно весеннее половодье. И если у Виталия раньше были относительно меня малейшие сомнения, то их смело предчувствием долгожданного секса.
– Товарищ лейтенант, – чуть не плача, спросила я, – мне будет очень больно?
– Ну, если даже будет немного, то потерпишь, не переломишься. Помнишь «Дисциплинарный устав»?
– Не очень, – ответила я, слушая, как лейтенант спешно стягивает с себя одежду.
– Там говорится, что военнослужащий должен «стойко переносить трудности военной службы, не щадить своей жизни для выполнения воинского долга», – отчеканил Виталий. И, усмехнувшись, добавил. – В твоем случае не жизни не щадить, а жопы. И вообще. Гораздо хуже быть ротной шлюхой. Поняла?
– Поняла... Так точно! – поправилась я.
Тем временем лейтенант протянул руку, открыл прикроватную тумбочку и достал пачку презервативов и смазку.
– Ноги раздвинь, – приказал он.
Я послушно выполнила сказанное. Моя попа из-за того, что в комнате было довольно прохладно, покрылись пупырышками. Кажется, это зрелище возбудило лейтенанта ещё сильнее. Он начал мять и шлепать мою пятую точку, затем, смазав сфинктер и пальцы, стал разрабатывать отверстие. Причем делал это довольно решительно и грубо. Мне стало больно. Я тоненько заскулила, задёргалась и попыталась убрать руку Виталия.
– Тихо, шалава! Не сопротивляйся, – рявкнул лейтенант. – Не то сейчас бутылку водки туда вгоню.
Я испуганно затихла и только тихо попискивала всякий раз, когда жесткие пальцы втыкались мне в анус и старались растянуть его. Поначалу пробовала сжиматься и не пускала их, но лейтенант тогда взял ремень и сильно хлестнул меня по ягодице. Хорошо, не пряжкой. Но после этого я старалась не сдавливать сфинктер.
Мне было очень плохо и хорошо одновременно. Я была пьяна, это расслабляло тело и мозг, иначе бы уже кричала от боли и страха, орущая себя резиновой куклой, которую собираются грубо поиметь. Но когда пальцы лейтенанта оказались внутри, то постепенно на смену неприятным ощущениям стало приходить возбуждение. И не думала, что у меня там тоже есть эрогенная зона. Чем дольше Виталий орудовал над моей задницей, тем больше я распалялась.
