– Старослужащим отказался носки стирать, – опять зевает Денис. – Да спи ты, чего всполошился?
Он повернулся на бок, и через минуту стало слышно его глубокое размеренное дыхание. Я же никак не мог успокоиться. Лежал и прислушивался. Через минут двадцать примерно стоны прекратились. Но сразу за ними пришли какие-то странные шорохи. После нечто, напоминающее глухие удары. Потом, как по команде, по казарме распространились новые звуки. Словно кто-то, не рассчитав сил, пытается проглотить что-то большое, а оно мешает ему и застревает в глотке.
– Блин, достали уже, – говорит Денис, снова проснувшись. – Не спится им, а? Не надоело им?
Странные звуки вскоре затихли.
15. Глава 15
До подъёма оставалось ещё примерно два часа. Я пошёл отлить. Осторожно открыл дверь. Глаза с трудом привыкли к темноте: лампочка внутри не горит почему-то, как я ни щелкал выключателем. Всхлипы слышу.
«Кто здесь?» – спросил. В ответ гулкая тишина. Только слышно, как из кранов падают капли в жестяные раковины. Бум-бум-бум…
Наконец, глаза привыкли к сумраку. В дальнем углу, между раковинами, увидел маленькую фигуру. Она сидит на полу, прижав колени к голове и обняв их руками. Кажется, я теперь догадываюсь, кто это. Осторожно, чтобы не напугать ещё сильнее, зашёл в туалет, закрыл дверь за собой. Теперь мы вдвоем.
«Егор, это ты? Я знаю, что ты. Почему тут сидишь?» – тут понял, что спросил очевидную глупость. Я же слышал, как с ним обошлись. Потому просто сел рядом. Помолчал пару минут, собираясь с мыслями. Надо как-то поддержать сослуживца, иначе он или руки на себя наложит, или ещё похуже что сотворит. Недавно только парни рассказывали, как в Подмосковье один такой же вот, обиженный другими, достал где-то автомат с полным боекомплектом, да и расстрелял половину взвода. Это лишь за то, что ему предложили отсосать! А если бы чего похуже, и не предложили, а сделали?»
«Егор, ты как?» – знаю, вопрос дурацкий, но надо же с чего-то разговор начинать.
Он только всхлипнул в ответ. Говорю Егорке, что всё будет хорошо, всё обязательно наладится».
Повариха, читавшая письмо, докурила. Бросила бычок в банку, свернула письмо и положила в карман. Вторая спросила, как там дальше было. Но первая помотала головой. Мол, потом дочитаю.
– А как у тебя письмо оказалось? – не унималась вторая.
– Да паренёк этот, Егор который, побили его снова. Он, видать, шел на почту, письмо относить. Но у него всё из карманов вытянули и выбросили.
– Бедняга…
Поварихи ушли. Я поняла, что у меня теперь в полку есть родственная душа. Только меня имеет офицер, а Егорка тот несчастный попал куда хуже. И надо спасать мальчишку, иначе или руки на себя наложит, или натворит что-то похуже. Но как дать Егору понять, что мы с ним из одной обоймы? Что нас связывает одинаковая беда? Которая для меня, впрочем, и не такая уж большая. Она бы стала такой, если бы не мои нечастные оргазмы, но ведь они есть! А парню куда хуже.
Тогда я решилась на поступок, который был очень опасным. Сначала отправилась в дежурную часть, чтобы узнать, в каком взводе служит новобранец по имени Егор. Я не знала ни фамилии, ни отчества. Потому пришлось испечь пирог с мясом, чтобы подкупить дежурного офицера. Он поискал в компьютере и нашел: Егор Судоплатов. В тот же вечер я во время ужина подошла к нему, пока он сидел и ел в сторонке, сунула ему записку.
Парень оказался сообразительный. Пришел за кухню после ужина. Я подошла к нему и сказала открыто, что всё знаю про его злоключения. Егор смутился, весь покраснел. Попытался было ответить, как я неправа, и всё это выдумки. Пришлось сказать о том письме. Он застеснялся ещё сильнее. «Где оно?» – спросил. «Не волнуйся. Я его уничтожила», – ответила ему. Соврала, конечно. Но ненадолго, кстати, потому что на следующий день выкрала письмо из личных вещей той поварихи и сожгла.
