– Слышали новость, Гисборн, – мерзавца де Врие убили, и в этот раз уж наверняка.
В сущности, никакого дела до этого ему не было, но ноги сами принесли Гая в те покои замка, которые он с некоторых пор обходил десятой дорогой. Леди Маргарет стояла у раскрытого окна, за которым сплошной стеной шел дождь. Мелкие брызги попадали ей на лицо, но Маргарет не делала ни малейшей попытки утереться.
– Вы простудитесь, миледи. – Гисборн решительно шагнул вперед и взялся за раму.
Маргарет стремительно обернулась к нему, и Гисборн увидел, что в глазах ее стоят слезы, готовые вот–вот пролиться.
– А если я хочу простудиться и умереть? И оставить всех тут с носом? – произнесла леди яростным шепотом.
Ну конечно же, она знает. Вейзи вряд ли отказал себе в удовольствии сообщить ей новость.
– Простите, сэр Гай, – леди де Врие на удивление быстро взяла себя в руки. – Это все из–за дождя. Здесь все такое тусклое, серое, безрадостное. Мне иногда кажется, что я сама здесь выцветаю и тускнею… и от меня уже почти ничего не осталось…
Гисборн для верности заложил руки за спину и кашлянул, прочищая горло.
– Тела Вашего брата так и не нашли, насколько мне известно. Его уже раза три убивали на моей памяти, и каждый раз – наверняка.
– Благодарю Вас, милорд, – но на него она так больше и не взглянула.
Гай коротко кивнул и вышел.
***
Из–за полуоткрытой двери в покои леди Маргарет доносился раздраженный голос кастеляна Вейзи, и Гисборн почел необходимым вмешаться. Леди гордо восседала в кресле посреди форменного бедлама – все возможные сундуки и ящики были распахнуты, а их содержимое беспорядочно вывалено наружу. Двое слуг как раз вытаскивали кучу цветных тряпок из очередного сундука. В углу комнаты Лайонел стискивал кулаки, а Бесс подвывала, обняв Эстер за плечи, и только Маргарет являла собой образец спокойствия и благопристойности.
–Что здесь происходит? – каркнул Гисборн, вырастая на пороге.
– Кастелян Вейзи потерял какое–то письмо, – сообщила Маргарет любезным тоном.
– Леди де Врие написала письмо и утаила от милорда, – казалось, Вейзи вот–вот хватит удар. – Со стола пропал лист бумаги, его нигде нет.
– Уважаемый кастелян ошибается – я не писала никаких писем.
– Если Вы это сделали, миледи, лучше признаться и отдать письмо, – сказал Гисборн сурово, – в противном случае…
– Что? Будете меня обыскивать?
– Да, если это необходимо.
– О, я избавлю вас от подобных хлопот. – Маргарет вытащила из лифа платья сложенный вчетверо листок и бросила на пол. Вейзи коршуном кинулся на предполагаемую улику, но Гисборн оказался проворнее. Бумага была чуть теплой и едва заметно пахла жасминовой эссенцией.
Глаза закрыв, я вижу пред собой
Вишневый сад, где мы с тобой бродили.
И нежные соцветий лепестки
Разгоряченных щек моих коснутся.
Мы счастье ценим, лишь его утратив…
– прочитал Гай медленно.
– Не слишком удачное творение, миледи, – заметил он, лихорадочно соображая, каким образом свести все к невинной шутке. Желтолицый коротышка, которого так самозабвенно дразнила Маргарет, был жесток и злопамятен.
– Именно, – леди де Врие была сама любезность. – Поэтому я и не стремилась всем его показывать.
– Пойдемте, Вейзи, – Гисборн ловко подхватил под локоть упирающегося кастеляна и вывел его из комнаты, испытывая смесь злости и восхищения. Леди де Врие загнали в угол, впереди ее ждет брак по принуждению и вечные тревоги за судьбу брата. И все же она боролась, как могла. Только как объяснить строптивице, что все ее выходки для милорда – не сильнее комариного укуса, и могут обернуться неприятностями для нее самой?
