Он что, узнал, что его сын сделал мне ребенка? Но как? Это невозможно! Это только моя тайна, никто на всем белом свете не знает. Хотя…
В голове мелькает мысль.
А вдруг кто-то видел нас на той вечеринке?
– Что за…
До меня доносятся ругательства из уст Тимофея. Так и продолжаю сидеть на диване, как будто приросла к нему. Эляна опускается рядом, приближая свое лицо к моему. В ее глазах отражается испуг и ужас.
– Паше доложили, что мы ездили в клинику. Он подумал, что я скрываю от него беременность! Пришлось сказать, что это ты забеременела, – быстро говорит она.
И нет, Эляна не извиняется и не объясняет причину гнева мужа. Скорее, бесится и негодует из-за того, что ей приходится возиться с последствиями моих действий.
– Он злится?
– А незаметно?! – вжимает голову в плечи, когда нас оглушает очередная порция ора. Сын и отец ругаются на повышенных тонах.
– Ты должен был следить за ней! Как ты мог упустить? Я тебя просил, что ли, так много? – бушует Павел Петрович. – Я считал тебя взрослым и ответственным человеком, которому можно поручить присмотр за членом семьи! Она же ребенок! Совсем девчонка! Кто сделал ей ребенка? Ты знаешь?! Говори!
«Фух, вроде пронесло, – думаю я, испытывая волну облегчения. – Никто не связывает мою беременность с Тимофеем».
Впрочем, от скандала это нас не избавляет.
– Я что, должен был свечку держать? – ожидаемо огрызается в ответ Тимофей. Я даже представляю, как он нагло смотрит на отца, не собираясь брать на себя ни грамма вины. – Я ей не нянька!
– Я тебе покажу не няньку! Заблокирую карты, лишу машины, шмоток, налички! Щенок! Это было мое поручение, Тимофей! Я серьезно дал тебе поручение. И не для того, чтобы ты плевал на него с высокой колокольни! – гремит и гремит громкий голос, от которого, кажется, сотрясаются стены и окна.
Никогда не видела Павла Петровича таким разъяренным. Да он просто в бешенстве! Дело точно не только во мне, это что-то между ними. Отцы и дети и их вечное противостояние. Сын его ослушался, наплевал на поручение, и отец хочет его наказать.
Ловлю перепуганный взгляд сестры.
– Эляна, что будет? – шепчу одними губами.
– Пусть выпустит пар на сыночке, – бросает она фразу. – Ну наделала ты делов, Варя!
– Я… – тушуюсь, опуская взгляд и начиная ковыряться пальцем в пледе. Мне невыносимо стыдно из-за того, что разразился такой скандал.
Ужасает перспектива оказаться в центре внимания, под прицелом осуждающих глаз человека, который позволил жить в своем доме.
А я подвела… Еще и забралась в постель к его сыну. Ведь так подумают? Что я сделала это специально, из меркантильных интересов. Никто не подумает иначе. Надо держаться версии, что я не видела отца своего ребенка, напилась на вечеринке… Ужасно, но гораздо хуже видеть, как Тимофей кривится от отвращения.
«Я? С ней?» – так и вижу, как он морщит свой красивый, идеальный формы нос, будто вляпался в кусок дерьма. Да я с ума сойду, если кто-то из домашних узнает правду.
– Скажешь, что пока не можешь выдать отца ребенка, поняла? – наклоняется ко мне сестра, держит за руку цепкой хваткой. – Поняла, Варя? Не говори эту фигню про темную комнату на вечеринке. Делай, что сказала, ясно?!
Ответить не успеваю, в комнату вваливается Павел Петрович в деловом костюме. Он явно собирался на работу, когда его настигла новость о моей беременности.
Позади маячит белая футболка Тима. К счастью, он сегодня одет, не сверкает голым торсом, а то бы плакала моя выдержка. Так я хотя бы могу представить, что его нет, и сосредоточить взгляд на бледном лице с сурово поджатыми губами.
