Что за странные мысли? Едва затолкал в себя вчера желание позвонить Алевтине и поинтересоваться, что там ест и ест ли вообще «Варечка».
– Хороший спектакль, – мямлит что-то Варька, глазами бегает, губы облизывает, в общем, жутко нервничает, – особенно удачна отсылка к «Гамлету».
– О, ты заметила? – бабушка обрадованно приближается к Варе. – Тимофей, смотри, какая она умница, не каждый заметит! А Варенька смогла.
Смотрю на них с выражением «И что?». В самом деле, какая мне разница, что там эта заучка заметила в спектакле, который мне неинтересен? А Гор слушает внимательно, на ус мотает, ему эта инфа явно пригодится, когда пойдет завоевывать свою вчерашнюю Золушку.
Он даже пару слов насчет спектакля говорит, и бабуленция втягивает его в разговор. Что за?! Стою как чурбан, просто чучело в поле, вокруг которого вороны летают. Тупым себя чувствую.
Понимаю, что во время происходящего на сцене не смотрел на нее, а только в свой телефон. Присутствовал, но не участвовал. Н-да, трындец, надо хоть немного вникнуть во втором акте.
Гор, заметно оживившись, что-то расспрашивает у Вари. Про спектакль. Ясно. Хочет перед охмурением артистки своей фактами запастись, а меня почему-то гребет.
Слишком близко он к ней наклоняется.
Что за черт? Мне какое дело, даже если он к ней в декольте залезет? Кстати, грудь у нее будто стала больше, у беременных она вырастает. А я думал, что Варя абсолютно плоская. Серая неприметная доска с пучком мышиных волос на голове. И с брекетами.
А у нее вон и брекетов нет, и волосы стали приличного цвета, и вообще определения «убогая» и «уродина» к ней вряд ли можно применить.
Только хрен я кому в этом признаюсь!
«Нет, ну ты ее еще потрогай!» – почему-то бешусь.
К счастью, от того, чтобы оттащить друга от Вари, отвлекает бабуля, потянув меня к себе за локоть. Ее птичьи руки на удивление сильные.
– Тимош, мы с Никочкой так Варюшу обидели!
Морщусь. Дважды. Первое – что за Варюша? Бабуля совсем потекла и стала заложницей милого личика приживалки? Второе – она переживает, что обидели убогую?
Смотрю на нее с выражением полного непонимания.
– Сплетничали по-девичьи в бассейне, а тут Варя в двери нарисовалась. Мы ее не видели, право слово! – прижимает руку к груди. – Я потом пошла, конечно, извинилась. Сказала, что мы Никочкой не со зла, так и есть. Мы же Варю совсем не знаем. Но она – наша семья. Не закатывай глаза, Тимофей! – хлопает ладошкой мне по предплечью. – Я извинилась и за себя, и за Нику, и предложила ей участвовать в организации свадьбы твоей сестры с Арсением. Она согласилась. А ты поможешь!
– Я? Со свадьбой? Да еще и с ней? Бабуль, ну что ты придумала?
Хорошо, что не пил в это время, поперхнулся бы.
– Бабуль? – возмущается она в свою очередь, испепеляя меня взглядом.
– Нонна, – крякаю я, виновато опуская взгляд.
– То-то же, Тимоша! Мы все вместе организуем грандиозную свадьбу для нашей Никочки!
Смотрю в сторону Варвары, и кулаки сжимаются.
Не нужны мне с ней точки пересечения!
– А можно как-то без меня? – закидываю удочку, уже сгибаясь под бабулиным гнетом и принимая правила игры.
Она просто строго смотрит на меня, и этого взгляда всегда было достаточно, чтобы унять самых строптивых.
– К концу спектакля вам принесут букеты, мальчики, поздравим труппу, – властно заявляет бабушка.
Звенит звонок, звуча для меня благословением. Неловкий разговор окончен. Смотрю с надеждой на деда Арсения, жениха Ники, что тоже пришел сюда вместе с бабулей. Кажется, у них даже какие-то шуры-муры намечаются.
