Нежная - страница 30

«Он так легко это делает... Наверное, для него это ничего не значит.»

Я не знала, нравится мне эта мысль или нет. Всё, что его касалось, так сильно отличалось от всего, к чему я привыкла, что я даже не знала, какой шкалой это мерить.

«Надо спросить у кого-нибудь умного.»

Первым кандидатом была сестра, но я сразу же отказалась от этой мысли – она выросла в той же семье, что и я, а в институте такому не учат, так что она мне не поможет. Подружки у меня давно не воспринимались как кто-то авторитетный в вопросах отношений, у них самих был в жизни бардак, половина переженилась по залёту, половина через год развелась, и теперь они вели себя так, как будто знают об отношениях всё, но вся их мудрость сводилась к вечному «все мужики козлы», а мне не хотелось так грубо обобщать.

Я съела торт, выпила чай, немного посидела над пустой чашкой, осознавая, что не знаю ни одного человека, который был бы счастлив в своей семье и мог дать совет. Я не знала, что делать с этим выводом. Вымыла чашку, вытерла стол и пошла в Юлин кабинет делать её работу.

В Юлином кабинете я внезапно нашла ВэВэ. Он сидел за её столом и разбирал её документы, а увидев меня, иронично улыбнулся и спросил:

– Ты пришла попрощаться?

– Я пришла помочь.

– Не вижу у тебя в руках чашки с моим прекрасным кофе.

Я молча развернулась кругом и ушла обратно на кухню. Сделала кофе, переложила на большую тарелку тортики и пирожные, положила одну ложку, чтобы он не подумал, что я хочу составить ему компанию, пошла обратно в Юлин кабинет. ВэВэ встретил меня гораздо более довольной улыбкой, отложил все дела и пересел за отдельный столик для посетителей, предварительно убрав с него Юлины папки. Показал мне, куда поставить тарелку и куда мне сесть, я села, он взял свою чашку, сделал глоток и на секунду закрыл глаза от удовольствия, погрузив меня в какой-то смущающий транс. Я смотрела на его лицо и видела что-то такое неприличное, в чём не хотела признаваться даже себе, опустила голову, пытаясь не думать о том, насколько я сейчас красная. Он открыл глаза и сказал:

– Обалденный кофе. Спасибо.

– Пожалуйста.

– Открой секрет.

Я посмотрела на него удивлённо:

– Какой?

Он улыбнулся, как будто я опять сглупила, но объяснять не стал, а спросил с таким видом, как будто это его действительно интересует:

– Тебе нечем заняться дома этим прекрасным летним вечером?

– Ага, – я кивнула с совершенно серьёзным видом, и это было чистой правдой – в это время компьютер занимал папа, телевизор на кухне смотрела мама, в моей комнате играл своими игрушками Антоша, а в спальню к родителям мне ходить не разрешалось. В коридоре на диване спала собака, а она не любила, когда кто-то трогает её диван, она меня никогда не кусала, но рычала, и я уходила, не дожидаясь, пока меня укусят. Если бы я пошла в гостиную, то со мной начал бы разговаривать папа, читать мне вслух новости и обсуждать политику, а это портило мне настроение, и вообще, после рабочего дня мне не хотелось разговаривать, а хотелось помолчать. Если бы пошла на кухню, то мне пришлось бы помогать маме готовить еду и выслушивать о том, как неправильно живёт Карина (в хорошие дни), или о том, как неправильно живу я (в плохие дни). Если бы пошла в свою комнату, то пришлось бы играть с Антошей (хороший вариант), или лежать на своём диване и пытаться читать, пока Антоша изо всех сил пытается мне помешать своими игрушками (плохой вариант, потому что в итоге он на меня обижался за то, что я с ним не играю, и шёл жаловаться на это маме, а она начинала рассказывать, как я неправильно живу). Обычно я делала вид, что мне звонит подружка, брала телефон и шла «разговаривать о секретах» в подъезд, а сама сидела на ступеньках и слушала музыку, или читала книгу. Иногда просто ходила кругами по району, с музыкой в наушниках было легко делать вид, что я просто иду по делам, и мне куда-то надо, у меня был огромный опыт самообмана, я умудрялась сама себя убедить в том, что спешу по важному делу, и что в итоге не вернусь туда, откуда выходила.