Помню одно из первых интервью. Я брала его у руководителя крупной строительной корпорации. У меня было всего лишь пятнадцать минут, четкий план, написанной редактором, от которого нельзя было отклониться ни на шаг, и стойкое желание спросить что-то от себя. Что-то провокационное, дерзкое. Придать своему интервью изюминку. Тогда я очень переживала, трусила. С каждым моим шагом к заветному зданию силы покидали, мысли оставляли меня, а паника нарастала. Скверно и до ужаса обидно. Но я справилась. Именно тогда я и уяснила, что нельзя никому показывать свой страх. Люди чувствуют его не хуже собак.
Но только иногда моя установка давала сбой. Это всегда было что-то из личного, близкого. Когда просто открываешься человеку, показываешь свои слабые стороны. Он видит уже тебя насквозь. И бьет больно, хоть тебе и страшно.
Стою в углу и наблюдаю за всеми.
- Шампанское? - милый парень-официант единственный, кто меня замечает.
- Пожалуй…
Беру красивый фужер и практически залпом его осушаю.
Степа входит в зал первым, за ним его красавица-жена. Они держатся за руки и довольно мило переглядываются. Сердце начинает колотиться с бешеной скоростью. Его стук я слышу отчетливо. Удивляюсь, только ли я его слышу. Его должны слышать все вокруг стоящие. Удары глухие, но громкие.
Он обводит взглядом всех собравшихся, зал, полные еды столы, но меня не видит. В моих представлениях все должно было быть наоборот. Степа замечает меня сразу, улыбка сходит с его лица. Он в момент становится грустным и грузным. Печаль, тоска и чувство вины.
Неправильно все вокруг. С самой первой минуты, как я села за руль своей машины, чтобы приехать сюда и отомстить Степе, высказать все, поругать. Все. Не. Так. Как. Должно. Быть!
Звоню Ваське. Нашла самый укромное местечко. Здесь тихо, но открывается замечательный вид на новоявленных мужа и жену, всех родственников, что пока стоят спиной. Но все так бурно что-то обсуждают, смеются. Им сейчас хорошо.
- Мне кажется, я не смогу, - первое, что я выпаливаю, стоит Ваське ответить на звонок.
- Детка, - вздох, - ты справишься. Вмажь ты уже этому козлу и иди дальше. Кстати, как поживает наш незнакомец?
- Сбежал. Позорно и … как все мои мужики. Слушай, может, на мне проклятие? Порча?
- Порчу ты ему устроишь, Степану этому. Порчу имущества, внешнего вида и репутации. Кстати, а напиши о нем статью, а? Как ты умеешь. Пронизывающе и обнажающе. Протащи его через свой рупор правды. Или в желтой прессе заметку? У тебя есть там знакомые, я уверена.
Молчу. Знаю, что не смогу уже сделать то, о чем говорит Васька. Я так и не научилась защищать себя. Всегда прихожу плакаться к подруге, а у папы искать защиту.
Кладу трубку, невнятно так попрощавшись.
Я решилась. Если уж идти, то до конца. Пора научиться делать эти шаги в сторону себя.
Иду уверенно в сторону, где стоит Степан. Он прямо в центре зала. Удобная позиция.
Внутри все дрожит. Нервы - натянутые струны, как бы только ни играли они фальшиво.
Степан красивый. Всегда таким был. Темные волосы сейчас уложены просто идеально, гладковыбритое лицо и яркие голубые глаза. В них можно было смотреть часами и постоянно что-то новое для себя находить. Губы мягкие, родные. Да и сам он весь такой мужчина. По нему сходишь с ума, скучаешь неистово и даришь себя без остатка.
Жена его, Ксения, такая же красивая, ему под стать. Понимаю, почему так скоро он женился по воле родителей, с его слов. Они очень подходят друг другу. Не знаю, из какой она семьи и какого рода, но осанка, взгляд - все на высшем уровне. За такими женщинами идут.
