– Речь духов совершенно не похожа на человеческую, уверяю вас, миссис Викерс, но, если бы я решила строить догадки на основании его интонаций, я сказала бы, что это был мужчина. Взрослый мужчина.
– О-о-о! Прекрасно. Жаль, что он задержался только для того, чтобы пнуть стол, вместо того чтобы рассказать о себе. Может быть, мы услышали бы от него имя его убийцы! – Сара улыбается.
– В самом деле, – холодно соглашается миссис Данторп.
Обе женщины сверлят друг друга взглядом.
– А первый? Тот, который говорил с вами, миссис Данторп? – спрашивает Клер Хиггинс, спешно заполняя неловкую паузу. – Можете ли вы рассказать о нем… о ней?
– Это был добрый дух. По-моему, женщина. Она была так озабочена тем, чтобы нас предостеречь, что я не успела спросить о ней самой. Думаю, это была женщина преклонного возраста, утонченная, умная и хорошо воспитанная.
– Что ж, если она была в родстве с кем-то из нас, я бы сказала, что она из хорошей семьи, – задумчиво произносит миссис Эвери. – Моя мать умерла несколько лет назад, – прибавляет она.
Эсме Буллингтон ахает.
– Вы думаете, это говорила ваша мама? Предостережение было для вас, миссис Эвери? – шепчет она, и ее глаза расширяются.
– Ну, если бы у меня в доме появились неожиданные гости, я, безусловно, насторожилась бы.
– По-моему, все мы должны поблагодарить миссис Данторп за эту яркую демонстрацию ее удивительных способностей, – говорит Эстер, вдруг почувствовав отчаянное желание, чтобы снова включили свет и тени в углах комнаты исчезли.
– О да! Это было незабываемо! – соглашается Эсме, и на ее лицо возвращаются краски жизни.
Постепенно атмосфера в комнате разрежается, снова начинаются разговоры, и каждая принимается сравнивать свои впечатления от визита духа с впечатлениями соседки. Дамы потягивают бренди, едят засахаренные фрукты и учтиво обмениваются сплетнями.
– Миссис Кэннинг, я слышала, у вас новая горничная из Лондона, – говорит миссис Эвери, двигаясь сквозь круг гостей к Эстер. В голосе ее вопрос не звучит.
– Верно, миссис Эвери. Ее зовут Кэт Морли. Она уже начала привыкать, хотя работает не так проворно, как можно было бы ожидать от горничной из большого дома, – отвечает Эстер.
– Я слышала, что она недавно сидела в тюрьме. Это правда? – спрашивает хозяйка, и на ее лице написано неодобрение.
Эстер чувствует, как кровь приливает к щекам. Откуда могли просочиться слухи? Только от Софи Белл, а ведь Эстер особо подчеркивала, что об этом никому не нужно рассказывать.
– Да. Я… э-э-э… – мямлит Эстер.
– Так правда или нет?
– Да, как ни печально, девушка сидела в тюрьме, это правда… Хотя и очень недолго, насколько я знаю… это было короткое заключение…
– Вы приняли в свой дом преступницу? Разве это разумно? – спрашивает миссис Эвери, своим вопросом пригвоздив Эстер к месту.
– Мы… мы с мужем подумали, что это милосердно, мы хотим дать девушке возможность зарабатывать на жизнь, шанс снова обрести место в обществе… В конце концов, она же исполнила свой долг перед законом, – удается выговорить Эстер.
Миссис Эвери хмыкает, дергает концы шали, поправляя ее на себе, ее подбородок лежит на груди. В седых волосах стального оттенка играют отблески света.
– Надо же! Так вот в чем причина. Весьма похвально, безусловно, и это меньшее, чего можно ожидать от священника, насколько я понимаю. Скажите, в чем состояло ее преступление?
– Это… это… подробности известны только самой девушке… Кэт Морли. Я не стала расспрашивать ее о деталях. Я подумала, лучше оставить…
