Они крепко пожали друг другу руки, и Бейтс спросил:
– Ну, Джанни, что у нас случилось такого уж необычного?
Улыбаясь таинственной улыбкой, Абрахамс ответил:
– Сначала – к тебе домой. Мыться, бриться, завтракать. А потом, по дороге, я все тебе расскажу.
Гил Бейтс и Джанни Абрахамс рука об руку создавали промышленно-финансовую империю Бейтса. Бейтс искрил идеями, на первых порах сумел заработать первоначальный капитал на бирже.
Абрахамс был по образованию специалистом по ЭВМ, затем получил финансовое образование.
Гил Бейтс намечал стратегию и определял конкретные задачи. Он также находил деньги на их осуществление. Джанни Абрахамс претворял идеи в жизнь, определяя тактику действий и осуществляя разумное расходование денег.
Гил Бейтс мог ошибиться – его могло, что называется, «занести не туда».
Джанни Абрахамс ни разу в жизни не ошибся по-крупному. А поэтому всегда в нужных случаях помогал Гилу «вернуться к реалиям на землю».
Поэтому Джанни Абрахамс был не только помощником Бейтса и его правой рукой. Он давно был совладельцем Бейтс Индастриз – ему принадлежали примерно четверть акций компании.
И при этом Абрахамс всегда считал себя (и соответственно действовал) всего лишь ближайшим помощником Гилмори Бейтса.
Они давно были «на ты». Давно знали друг друга досконально. И давно безоговорочно доверяли друг другу.
Поэтому Бейтс знал – если бы случилось что-то действительно важное, Джанни рассказал бы ему все сразу. Еще в аэропорту.
Но уж коли он решил поиграть в загадочность… Значит, ничего не скажет раньше, чем посчитает нужным это сделать. А следовательно, произошло что-то скорее уж курьезное, чем по-настоящему таинственное.
Бейтс принял душ с дороги, побрился, затем сменил одежду – надел чистую рубашку, подобрал галстук под серый в еле заметную полоску костюм. В столовую вышел уже не дорожный путешественник, а чисто выбритый истинно американский джентльмен старой школы – аккуратная прическа, тщательно расчесанные усы.
Абрахамс все это время просматривал утренние газеты, которые ему принес старый слуга Бейтса – старина Хью, как называл его Джанни.
На столе стоял завтрак – гренки, поджаренный бекон с яйцом, в кофейнике исходил паром свежесваренный кофе.
А посредине возвышался кувшин с апельсиновым соком – Бейтс иного не признавал.
– Ты только посмотри, – сказал Джанни, складывая очередную газету, аккуратно уложив ее на пачку других, уже просмотренных и отодвигая стопу газет в сторону. – Ни она газета даже строчки не написала о землетрясении в Изумрудной долине.
И, подмигнув Бейтсу, он принялся намазывать на гренок масло.
– Ты побеспокоился? – спросил Бейтс, также протянув руку с ножом в ней к масленке.
– Ну да. Знаешь, тебе решать, нужно журналистам и телевизионщикам знать о том, что делается сейчас в Изумрудной долине.
– А что там такого особенного делается?
– Ага! – Джанни принялся за яичницу. – Вот по дороге все и расскажу. Не нарушая нашего правила – за едой о делах – ни слова!
Так что завтрак заканчивали в молчании.
Когда мощный Вольво представительского класса вырвался за пределы города, Абрахамс нажал кнопку, и толстое звуконепроницаемое стекло отделило салон с пассажирами от водителя.
– Ну, слушай.
Когда начались подземные толчки, никто даже не побеспокоился – силой всего в пару баллов, не больше, да и толком никто здесь, в Альпах, о землетрясениях и не знает, и не помнит. У нас ведь сейсмически-устойчивая зона.
