– Вы садитесь, – сказала Юля, убирая со скамьи какие-то брошенные детские одёжки, и завозилась у плиты. На другой конец скамьи тут же запрыгнула кошка, настороженно косясь на него узким глазом и явно не желая прикосновений от постороннего.
– А где же собака? – спросил он.
– Собака? – растерянно переспросила девушка, обернувшись.
– Ну, я просто видел, что вы и собачий корм купили тоже…
– А, так это я соседке! Она меня всегда просит прихватывать…
– Надеюсь, не для себя просит? – глуповато пошутил он.
– Нет, конечно! Для псинки своей капризной…
Покуда не закипел чайник – настоящий, огромный, пузатый, не чета новомодным электрическим, девушка успела разобрать и разложить свои покупки, подбросить корма в кошачью миску и даже сбегать наверх, проверить ребёнка.
Наконец она разлила чай в керамические кружки, подав к нему нарезанный лимон и интересное варенье – из яблок и чёрной рябины.
– Красивый дом, – сказал он. – И кто же ваша хозяйка?
– Да так… содержанка, – ответила девушка. И тут же, видимо, смутившись собственной формулировке, торопливо добавила: – Ну, в смысле, ребёнок у неё от крутого. Тот, вроде, им хорошо помогает…
– Понятно. А вы чем занимаетесь?
– Учусь тут рядом… На ландшафтного дизайнера.
– О, прекрасная профессия! Наверно, в этом знаменитом вузе, как там его? – я знаю, он тут где-то неподалеку…
– Три остановки на электричке. Две с половиной даже, если пешком гулять, – подтвердила девушка. – А вы?
– Я переводчик. Отучился уже.
– А… в армии были?
– Нет. Из-за аспирантуры заочной.
Девушка кивнула, опустив глаза, и задумалась. Оттого, что стойка была узкой, она села хотя и напротив него, но чуть на отлёте, и Савва залюбовался её профилем – тонким, как графический набросок… Она очнулась и порозовела от смущения.
– А ёлки, значит, у вас тоже нет? – спросил он беспечным тоном, чтобы хоть как-то вывести её из этого состояния.
– А вот же! – застенчиво улыбнулась Юлия, кивнув куда-то на ближайшее оконце.
Он пригляделся: в отсвете дальнего уличного фонаря за этим оконцем можно было разглядеть еловую ветку, точнее, целую лапу, тянувшуюся от дерева, которое только угадывалось. Её, кажется, оплетали какие-то ленты, гирлянды, присыпанные живым снежком.
– Здорово! Это вы сами придумали?
– Ну да, – подтвердила она.
И вдруг замерла, прислушиваясь. Кажется, к дому подъехала машина, скорее угадал он. Тут же извне донёсся бодрый, нетерпеливый гудок; за ним второй, третий, энергично оповещая округу о своём появлении.
– Похоже, это она! – пробормотала Юлия; лицо её снова стало бледным. – Странно, я была уверена – завтра. И ведь обычно сообщает заранее!..
– Хозяйка? Вам теперь… может влететь из-за меня? – сочувственно осведомился он после паузы.
Та пожала плечами с видом «да нет, но…» И, вздохнув, покорно отправилась к входной двери, откуда вскоре и раздался ожидаемый звонок.
Да, не стоило ему оставаться на чай! Взыграло, понимаешь, любопытство, вот и подвёл девчонку – вряд ли прибывшей дамочке понравится незнакомец в доме…
Хлопнула дверь, из прихожей послышались голоса: юлин, что-то жалобно бормочущий, и другой – звонкий с морозца, слегка нервный, но, пожалуй, скорей бодрый и весёлый, нежели раздражённый.
Он поднялся навстречу входящей молодой женщине, что разматывала на ходу длинный шарф, встряхивая пепельно-русыми, по плечам рассыпающимися волосами.
– Здравствуйте.
– Это Савва, – пискнула девушка из-за её плеча. – Савва, это Лада Алек…
