– Я рада, что ты такая заботливая.
На Рождество Карли не объявилась. Не приехал домой и Питер, решивший провести праздничные каникулы в Либерии, где в Корпусе мира трудился его друг по колледжу. После той поездки в Бодуин мы с ним почти не поддерживали связь, хотя, когда стало известно, что я принята, от него пришла открытка с поздравлением. На ней был изображен великий комик Граучо Маркс, а на обороте Питер написал: Я же тебе говорил! Браво! Люблю… И его подпись.
Я не ответила. Когда Питер позвонил на Рождество из Монровии и мама передала мне трубку, я только односложно отвечала да и нет – мне хотелось, чтобы Питер понял, что я все еще обижена на него. Адам стоял рядом – на Рождество он послушно приехал домой. Когда я вернула маме трубку, брат жестом показал, чтобы я вышла. Я набросила армейскую шинель, купленную неделю назад во время поездки в Нью-Йорк – нашла ее в большом комиссионном магазине на Салливан-стрит в Виллидже, – и прихватила пачку сигарет и зажигалку. Накануне вечером пошел снег – настоящее белое Рождество, – и я собиралась позже прогуляться по берегу моря, тем более что за рождественским обедом родители, разумеется, сцепились – а чем, спрашивается, тот год отличался от остальных? Адам только накануне вернулся из верховьев штата Нью-Йорк. Папа отметил его приезд, напившись до положения риз, а наутро страдал от сильного похмелья.
– Что там у вас с Питером?
– Ничего.
– Брось, сестренка, я же вижу.
Сестренка! Я ненавидела это слово. Считала его слащавым. Но сейчас мне показалось, что не стоит напоминать об этом Адаму.
– Сколько же пива вы с папой вчера прикончили? – спросила я.
– По шесть, не меньше. Но он настаивал, чтобы перед каждой бутылкой мы пропускали по стопке «Тулламор Дью».
– Шесть бутылок пива, шесть стопок виски… впечатляет, нечего сказать.
– Ты не ответила на мой вопрос.
– Спроси у Питера.
– Не могу. Он в Африке, а ты здесь. Так что давай рассказывай.
– Все нормально, – соврала я.
– Что ты скрываешь?
– Я – Бернс… и что-то скрываю? За нами такое не водится. – И увидела, что Адам побелел как мел. – Если тебе так уж нужно знать, какая кошка пробежала между нами с Питером, может, сам раскроешь мне кое-что из своих секретов?
Адам побелел еще больше и отошел от меня в сторону. Я хотела было догнать его, но подумала: он ни за что не расскажет о той страшной аварии, и я должна относиться к этому с уважением. А еще я подумала: у нас так мало общего, единственное, что нас связывает, – кровное родство. Но как можно быть такими близкими родственниками и при этом такими разными?
– У меня есть новость, – наконец заговорил Адам.
– Поделись.
– Папа нашел мне работу после того, как я окончу магистратуру в июне.
– Что за работа?
– В его компании в Чили.
– Ого, – сказала я, не зная, как к этому отнестись. – Тебя это радует?
– Ну, смогу уехать из страны – это клево. К этому времени я или женюсь на Пэтти и возьму ее собой, или…
– Может, тебе просто порвать с ней и сбежать?
Адам улыбнулся:
– Ты бы этого для меня хотела, да?
– Я бы хотела, чтобы ты жил так, как сам хочешь, а не так, как, по-твоему, от тебя ждут.
Адам немного помолчал.
– Жить как хочется, – сказал он наконец, – какая прекрасная мечта.
– Я точно буду жить так, как хочу.
– Ты сейчас так говоришь. А правда в том, что и ты наверняка запутаешься и окажешься в ловушке, как все мы…
Пока я думала, как ответить, брат продолжил:
