Не стремился узнать, поправил он себя. Личная жизнь помощника никогда его не интересовала. Он требовал лишь подчинения и хорошей работы, а чем Серджио занимается в свободное время, мало волновало.
Но именно Серджио не отвернулся от него, когда Ксавьер потерял все. Он закрыл сигаретную фабрику, продал огромный, но такой неуютный и пустой дом, сдал в аренду здание офиса – и теперь у него не было ничего. Ни единого места, куда он мог бы пойти. Ни денег, ни связей – все уничтожено совместными стараниями родственников и Жаклин.
И Серджио прекрасно об этом знал. Когда Ксавьер собирал документы в дипломат, упаковывал ноутбук в футляр – все, что у него осталось – подручный подошел к нему и предложил свою квартиру в качестве временного жилья.
– Будете чай, господин Санторо? – крикнул Серджио из кухни. Для этого ему не пришлось даже напрягать голосовые связки.
– Не откажусь, спасибо, – отозвался Ксавьер.
Он убрал дипломат на пол и пододвинул к себе столик. Затем раскрыл ноутбук и застучал по клавишам. Да, его лишили всего, но это еще не конец. Он поднялся с самых низов, возвысился над этим миром, затем снова рухнул вниз, но ему удалось подняться еще выше. Получится и в этот раз. Что в этом сложного?
Репортеры потеряли к нему интерес, как только он закрыл фабрику. Родители тоже мгновенно испарились, поняв, что ничего выжать не получится. Актер, нанятый ими, вернулся в свой театр с изрядно отяжелевшим кошельком. Грязные деньги за грязную работу.
Серджио принес красную кружку, над которой поднимался ароматный пар, и поставил рядом с ноутбуком. Затем вернулся на кухню, чтобы не мешать.
Минут через двадцать Ксавьер наконец оторвался от клавиатуры и откинулся на спинку дивана, которая протестующе скрипнула. Он потерял еще одного партнера, несмотря на многолетнее сотрудничество. Никто не желал иметь с дел с разорившимся бизнесменом, и не последнюю роль в этом сыграл неудавшийся контракт с Алькарасом. В этом не было бы ничего удивительного, если бы тот, с кем он сейчас разговаривал, сам когда-то не пострадал от этого магната.
Ксавьер достал из кармана черно-золотую пачку «Камальон» и повертел в руке. Последняя. Скоро придется довольствоваться тем, то продают в супермаркете внизу, но это нисколько не пугало. Скорее, наоборот – подстегивало. Надолго он здесь не задержится. Поднимется, как поднимался уже множество раз, снова станет тем, с кем будут считаться.
И самолично купит Серджио хорошую квартиру.
– Опять эти бобы. – Йохан уныло ковырялся в тарелке. – На этой неделе только бобы. Терпеть их не могу. Лишнюю партию завезли, что ли, или срок годности истекает? Еще и в томате, бе-е, какая гадость.
Амадео неопределенно пожал плечами и продолжил есть. Кормили тут на удивление неплохо, хоть и однообразно, однако иного ждать не приходилось – в конце концов, это тюрьма, а не ресторан.
– Тебе нужно есть, Йохан. Ты сжигаешь очень много энергии, тренируясь с боксерской грушей. – Он отпил молока из пластикового стакана. – Так что не привередничай.
– Да знаю я, знаю, – протянул сокамерник, зачерпывая ложкой ненавистные бобы. – Кстати, я же обещал научить тебя боксировать. Почему бы не начать сегодня?
– Я не против, – ответил Амадео, допивая молоко.
Столовая гудела от голосов – заключенные никогда не замолкали. Ночные часы, когда любые разговоры были запрещены, сильно действовали на нервы, и узники не теряли времени днем. Тем более, сегодня был день свиданий. Наскоро пережевывая пищу, люди на какое-то время забыли, что они – преступники, и делились своими надеждами, предположениями, что принесет им родня, гадали, сильно ли выросли дети. Обычные заботы обычных людей.
