– Посмотрите, кто у нас здесь, – вдруг зазвучал на всю столовую голос, от которого Амадео недовольно поморщился – Буйвол, который в первые дни домогался его в душевой, стоял рядом и тыкал пальцем в плечо. – Знаете ли вы, кто это, а?
Но заключенные лишь склонились над тарелками, не желая отвечать на вопрос. Буйвол грохнул свой поднос на стол, за которым расположились Амадео и Йохан, и, опершись о столешницу, продолжил:
– Это заключенный номер триста семьдесят восемь. Амадео, – он обвел взглядом всех присутствующих, – Солитарио. Подлый отцеубийца, который сидит в соседней камере, справа от меня.
Йохан во все глаза смотрел на Амадео, который лишь досадливо прикусил губу. Надзиратель Бенедикт положил ладонь на дубинку, но пока не вмешивался.
– Здесь все убийцы, Буйвол, – робко возразил рыжеволосый щуплый парень из-за стоящего у стены стола.
– А я тебе слово давал, Прыщ? – рявкнул тот. – Нет, так что заткнись! Да, мы все убивали, конечно. Однако только тех, кто это заслужил. – Он наклонился к Амадео и оскалился. – Но он – он убил не потому, что папочка лупасил его, как последнюю скотину, нет.
– Прекрати, Буйвол. – Йохан начал подниматься из-за стола, однако на плечо легла массивная ладонь. Обернувшись, он увидел приятеля Буйвола – того самого Кудрявого. Так вот что они задумали. Раз не получилось завладеть Амадео, они решили подавить его. Унизить. Настроить против него заключенных, чтобы никто не пришел на помощь. И тогда они возьмут свое.
Йохан дернулся, однако Кудрявый держал крепко. Буйвол тем временем продолжал:
– И вовсе не потому, что он – нелюбимый сыночек. Вовсе нет. Папочка его обожал, наверняка. Все обожают принцев. А сделал наш монарх это потому, – он наклонился к Амадео, дохнув в лицо вонью того, что тут принимали за табак, – что хотел получить наследство. Так ведь? Ты пришил своего папашу из-за наследства, неблагодарный сыно..!
Договорить он не успел. Амадео схватил поднос, который Буйвол так любезно поставил рядом, и нанес удар в челюсть снизу вверх скругленным углом. Загремела пластиковая посуда, еда смачно шмякнулась на пол. На пятно томатного соуса закапала кровь – удар оказался настолько сильным, что рассадил кожу. Поднос опустился на макушку Буйвола и раскололся пополам – пластик не выдержал такого бесцеремонного обращения. Обломки разлетелись в стороны, шрапнелью ударяясь о ножки соседних столов и скамеек.
– Никогда. Не смей. Говорить о моем отце, – разъяренно прорычал Амадео.
Кудрявый даже не сделал попытки броситься на помощь напарнику – настолько поразила его реакция этого аристократа. Он ждал чего угодно: равнодушия, уныния, может быть, принцесска даже заплакала бы – но не такого. Буйвол сидел на полу посреди разбросанной еды, по лбу и шее текла кровь, заливаясь за пазуху. Глаза закатились, он ничего не соображал.
Йохан же застыл на месте точно так же, как державший его Кудрявый. Но смотрел вовсе не на поверженного Буйвола. Он таращился на Амадео. На того, кого он, как выяснилось, совсем не знал. В глазах полыхала чистая ярость, руки сжимались в кулаки так сильно, что в наступившей тишине слышался хруст костяшек. Губы были сжаты в тонкую упрямую линию, на скулах играли желваки.
– Что тут происходит?! – раздался громовой рык надзирателя, наконец решившего вмешаться. – Солитарио, какого хрена ты творишь?
Амадео молчал. Лицо снова стало спокойным, он отвернулся от Буйвола. И тут же ему заломили руки за спину, на запястьях защелкнулись стальные браслеты.
