Трэвис вжался в стену и тихо заскулил.
– Ты этого не сделаешь.
– Почему? – удивился Амадео. – Ты прекрасно знаешь, на что я способен. И скажу тебе по секрету – это еще не предел.
– Вот зачем ты лезешь? – простонал Трэвис. – На кой тебе сдались прошлые дела?
– Не хочу трястись, как ты, при одном упоминании его имени.
Трэвис замолк, кусая губы. Амадео практически видел, как крутятся в его мозгу немногочисленные шестеренки.
– Я мало что знаю, – выдал он.
– Любая мелочь может быть полезна, – возразил Амадео. – Рассказывай все. Ничего не упуская.
Трэвис несмело вернулся к стулу. Неловко поднял его скованными руками и уселся боком, опасаясь смотреть на гостя.
– А что я получу взамен?
Амадео рассмеялся, а Трэвис вздрогнул и едва не вскочил снова.
– Ты еще и торгуешься! Оспорить приговор я не могу, свои двадцать лет ты так или иначе оттарабанишь. Но в моих силах сделать твое пребывание здесь более комфортным.
– Да как тебе верить? – Трэвис провел ладонью по коротко стриженной голове. – Может, ты наоборот превратишь мою жизнь в ад!
– А ты рискни. – Амадео холодно улыбнулся. – Откажись говорить. И узнаешь, что такое ад на самом деле.
– Позволь спросить. – Себастьян смотрел на Хесуса сверху вниз. – Ты совсем охренел?
Хесус не успел ничего ответить – на него обрушился град ударов. Себастьян бил его по всему телу, не оставляя без внимания ни одной болезненной точки. Удары были точными и сильными, но изо рта Хесуса не вырвалось ни звука.
Слишком часто его били, чтобы он так просто завопил.
Себастьян остановился и разочарованно потер кулак.
– Любой другой на твоем месте уже умолял бы о пощаде. Впечатляешь.
Хесус сплюнул кровь на песок и промолчал. Он знал, за что огребает, и позволял начальнику выпустить пар. Он всю жизнь только этим и занимался – предугадывал настроение хозяев и, если надо, подставлял обе щеки.
И как же ему это надоело, diablo их всех раздери!
Себастьян пошел на второй раунд, но вскоре ему надоело лупить безмолвную боксерскую грушу, и он остановился. Вытер кровь с руки заботливо поданным телохранителем платком и, скомкав его, швырнул в Хесуса.
– Вытрись. Смотреть противно.
Хесус дрожащими руками промокнул кровоточащие губы и высморкался кровавыми соплями. Затем бросил платок на землю и выжидательно уставился на Себастьяна.
– Продолжим. – Себастьян опустился на большой камень, торчащий из земли, как почерневший зуб, и закинул ноуг на ногу. – На кой тебе понадобилось два кило кокаина?
– Продать хотел. – Хесус сплюнул отколовшийся зуб. – Зачем же еще.
– Ты мог обратиться ко мне, я без проблем достал бы тебе хоть четыре, хоть десять! Какого черта ты занялся самодеятельностью и привлек к себе внимание? Если бы не это досадное происшествие, Санторо до сих пор не знал бы о твоем возвращении! А сейчас он ищет тебя по всей Мексике и вскоре найдет, помяни мое слово! – Себастьян раздраженно хлопнул ладонью по колену. – Не говоря о том, что ты обломал и мою поставку. Знаешь, какую сумму неустойки я заплатил?
Хесус помотал головой.
– А надо бы знать. Потому что я вычту ее из твоего гонорара. Молись, чтобы не уйти в минус, иначе будешь пахать на меня и после смерти. – Себастьян закурил тонкую сигару. – Расплатишься с лихвой. Я распродам тебя по кусочкам, и даже на твои зубы найдется покупатель. Уж ты мне поверь.
Хесус слушал и покрывался гусиной кожей, несмотря на теплую погоду. У него ни на минуту не возникло сомнения, что Себастьян говорит всерьез. За все время, что Хесус был его мальчиком на побегушках, он не видел, чтобы начальник шутил.
