– Так точно, товарищ майор.
– Что скажешь?
– У Воропаева был мотив, товарищ майор.
– Интересно. И какой же?
– Ему была выгодна смерть Ивлиева. – Маша убрала договор в папку и сунула ее в портфель погибшего.
– Можно подробнее, товарищ лейтенант? – с непонятной злобой потребовал Денис Рыжков. – Что, в этом договоре прямо ответ имеется?
– Сам договор не вызывает вопросов. Ивлиев передал Воропаеву часть акций, условия выгодны для обеих сторон. Для Ивлиева это просто подарок: его бизнес в ближайшем будущем мог уйти с молотка.
– В чем тогда подвох? – Кошкин с недоверием разглядывал сотрудницу-вундеркинда.
– Подвох в дополнительном соглашении, напечатанном мелким шрифтом. Думаю, Ивлиев подписал его не читая. И зря.
– Давай же, чего тянешь? – поторопил Денис. – Что там, в этом дополнительном соглашении?
– А там прописано, что в случае внезапной смерти одного из компаньонов весь бизнес переходит ко второму. Это допсоглашение заверено нотариально. Так что теперь Воропаев – полноправный хозяин фирмы Ивлиева. Вот так.
– Я лично досматривал Воропаева. – Денис, судя по голосу, раздражался все больше. – Карманы пустые, в портфеле тоже ничего подозрительного. Он не мог отравить Ивлиева. Тот даже с места ни разу не встал. Они друг у друга все время были на виду.
– Еду уже принесли отравленной, – согласилась Маша. Теперь, когда документы были в портфеле, она не отрывалась от стриженого затылка Рыжкова.
– Экспертиза установит, – кивнул Кошкин.
– А вот это вряд ли, товарищ майор.
– Что ты имеешь в виду, лейтенант? – Эта девица, кажется, уже и Кошкина начала злить. – Говори толком, хватит твоих загадок!
– Со стола пропала тарелка с фруктовой нарезкой, товарищ майор. Я лично осмотрела все – ее нигде не было: ни в кухне, ни на соседних столах. В мусорных контейнерах возле ресторана ее тоже нет. Тарелка пропала.
– А официантка что говорит по этому поводу?
– Говорит, что не убирала ее. И никто не убирал. Никто, кроме убийцы.
– Получается, убийца кто-то из персонала?
– Тоже вряд ли, товарищ майор.
Маша почувствовала, как атмосфера в салоне накаляется. Саша Стешин таращился на нее с изумлением. Рыжков злился. У Кошкина ее умозаключения тоже восторга не вызывали.
– Воропаев утверждал, что Ивлиев закусывал дыней.
– Это я слышал. И что дальше? – поторопил ее начальник.
– В перечне того, что входит в нарезку в этом ресторане, дыни нет. Только киви, апельсин, банан, яблоко, груша, виноград. Дыни нет. А Ивлиев закусывал дыней. Значит…
– Значит, отравлена была именно дыня? Ты это хочешь сказать?
– Думаю, да.
– А официантка что же, не видела, что несет в тарелке?
– Утверждает, что ей некогда на такое обращать внимание. Дыня и дыня. Может, подарок от шеф-повара. Только сам шеф-повар о дыне ни сном ни духом. Даже холодильник показал – нет там дыни. Кто-то ее положил уже после того, как тарелку выставили на стеллаж, откуда их берут официанты. А потом в суматохе тот же человек забрал тарелку со стола.
– Лихо! – похвалил Кошкин непонятно кого. – Тогда это точно кто-то из персонала. Надо их трясти.
– Или человек, замаскировавшийся под работника кухни. Заметьте, этот человек должен был знать о вкусах Ивлиева. Знать его настолько хорошо, чтобы быть уверенным, что он закажет именно фрукты. Не сыр, не овощи, а фрукты. Убийца знал его. И вот еще что…
Рыжков даже по тормозам дал, так хотелось рассмотреть эту выскочку. Второй день, понимаешь, в отделе, а у нее уже полный расклад по картине преступления. Они с Сашкой обычно неделю над этим пыхтят, а эта… Умнее всех, что ли?
