Ничего не бойся. Том 1. Глава 1, 2 - страница 10

«Патрисия! Эй! Пат! Дорогая! Что с тобой? Очнись!» – приглушённо, словно из большой металлической бочки доносилось до неё сквозь пелену помутнённого сознания. Она пыталась прийти в себя, едва различая расплывчатые лица, склонившиеся над ней, не понимая, что происходит. В нос ударил резкий запах нашатыря, который в тот же миг вернул её к реальности. Будто заново родившись, она с вопрошанием смотрела то на Ольгу, то на бармена, глядящих на неё сверху. «Пат, ты как? Как ты себя чувствуешь?» – держа Патрисию за запястье, спросила Ольга, пытаясь нащупать её пульс. Затем она загнула два пальца на своей ладони и выставила её перед Патрисией со словами: «Пат, сколько пальцев видишь?». Та, немного придя в себя, со слегка отсутствующим видом глухо ответила: «Ольга, да всё в порядке. Три пальца, три! Всё ОК!». Услышав её ответ, Ольга обратилась к бармену, дружески похлопав его по плечу: «Ладно, Эд, спасибо тебе! От души! Иди уже за свою стойку. Тебя люди ждут! Ещё раз, спасибо за помощь и за нашатырь! Большое спасибо!». «Да не за что! Рад был помочь! Обращайтесь!» – кивнул тот в ответ, улыбнулся и поспешил прочь. Патрисия сидела, поставив локоть на столик, и, уперевшись подбородком в свою раскрытую ладонь, молча смотрела куда-то вперёд, сквозь Ольгу, словно в пустоту. Теперь Ольга видела, как её большие зелёные глаза наполнились тихими солёными слезами, которые медленно изливаясь из орбит глазных яблок, прозрачными кляксами падали на тёмное стекло стола. Ольга, глядя на Патрисию, пребывала в некотором недоумении в связи с тем, что совершенно не понимала, что только что произошло. И уж она совершенно определённо хотела знать, почему её новая подруга сейчас плачет горючими слезами. Слегка помяв пальцами одной руки кусочек ваты, пропитанный нашатырным спиртом, Ольга поднесла его к своему носу, слегка вдохнула пары, сморщила нос, тряхнула головой в стороны и чихнула. В этот момент Патрисия вдруг посмотрела ей в глаза и, пытаясь улыбнуться сквозь слёзы, спросила: «Я что, отключилась?». «О, да, моя дорогая, именно так!» – почти торжественно ответила Ольга, сначала широко раскрыв глаза, а затем подмигнув ей, как бы шутя. «Ну, как ты себя в конце концов чувствуешь, голубушка?» – положив свою ладонь поверх ладони Патрисии, спросила Ольга, пристально глядя на неё, словно доктор, пытающийся по зрачкам поставить диагноз заболевания пациента. «Я и в правду, очень за тебя испугалась, когда ты отключилась и едва не ударилась головой об пол, моя дорогая» – промолвила Ольга дрожащим от волнения голосом, в котором звучали нотки искренней заботы и волнения. Затем она достала из сумочки салфетку и принялась по-матерински бережно вытирать слёзы с глаз и лица Патрисии. Патрисия была шокирована тем, что испытала несколько минут назад, и её сердце всё ещё бешено колотилось в груди, руки тряслись, а голос дрожал, как кленовый лист на осеннем ветру. «Спасибо тебе, Ольга! Спасибо, милая! Я тебе очень признательна за твою заботу! Я очень тронута! В наши дни на свете редко встретишь по истине душевных, добрых и заботливых людей!» – вновь прослезившись и наморщив лоб взахлёб произнесла Патрисия. В ответ на её слова Ольга то и дело без остановки кивала, продолжая при помощи уже промокшей салфетки бороться с натиском её слёз. Затем, глубоко вздохнув, Патрисия продолжила: «Знаешь, я не знаю почему, но, я чувствую однозначно, что я люблю тебя! Прости меня за такое откровение! В жизни я всегда стеснялась говорить подобные вещи! Стеснялась говорить о нежности и любви! Но теперь! Теперь я просто очень, очень хочу тебе говорить это, дорогая! Меня просто разрывает от волнения! Я не знаю, как объяснить тебе то, что я сейчас чувствую! Судьба свела нас с тобой сегодня! Она! И никак иначе! О, Боже, как же мне хорошо и одновременно грустно сейчас, Ольга! Как же мечется сейчас моя душа! Знаешь, это такое чувство, это, чувство». Она замолчала на мгновение. «Знаю, Пат! Знаю! Поверь мне, милая!» – бросила в ответ Ольга, глядя на неё. Затем она встала со своего стула, подошла к Патрисии: «Двигайся!». Та сдвинулась в сторону, освободив половину своего стула. Ольга подсела, повернувшись к Патрисии в пол-оборота. Патрисия прочитала в её взгляде вопрос. И не ошиблась. Посмотрев ей в глаза, Ольга тихо шепнула: «Поплачем?». Патрисия тотчас устремилась к Ольге в объятия, но, прежде чем она успела прижаться к ней, слёзы хлынули из её глаз, размывая образы всего, что было вокруг. Они крепко обнялись и тихо расплакались как дети. В этих объятиях, на каком-то неземном, космическом уровне восприятия действительности они настолько прониклись чувствами друг друга, напрочь отключившись от внешнего мира, что уже не слышали и не видели, как все вокруг рукоплещут им. Некоторые дамы, сидящие за соседними столиками, при виде этой душераздирающей картины не могли сдерживать слёз, тихо наблюдая за ними на расстоянии. Так они сидели и молчали, думая каждая о своём и в то же время об одном и том же. В этот миг слова уже были не уместны. Они чувствовали, что сейчас просто хотят быть вместе, ощущая своими телами, как в унисон бьются их сердца, как тепло их душ распаляет их общий очаг, очаг дружбы и любви. Но теперь Ольга и представить себе не могла, как плачет сердце Патрисии, как оно вырывается из её груди, чтобы излить всё то, что сейчас на нём наболело, что пульсирует в нём клокочущей раной.