Снова захотелось глотнуть отравленной крови. Заноза досадливо фыркнул.
– Вон они! – едва оказавшись на верхней площадке, куда сходились двери нескольких залов, Эшива ткнула пальцем в одну.
Она видела сквозь дверь вампиров. Заноза – в воображении – фотографию зала. Это библиотека. Надо быть осторожнее. Последнее посещение чужой библиотеки закончилось пожаром. Большим пожаром. Он не любил читать, но книжек все равно было жаль.
До двери пятнадцать шагов. Один раз армированные подошвы цокнули по мрамору, но это было уже не важно. Заноза распахнул дверь библиотеки.
Хольгер сидел с ноутбуком в кресле у окна, Виолет с журналом лежала на кушетке… Красивая дама. В реальности еще красивей, чем на фотографиях и видеозаписях.
– Убей еду! – приказал Хольгер. И исчез.
Заноза всадил три пули в стекло на уровне его головы – со звоном брызнули осколки, сработали датчики сигнализации. Puta madre! Тупой придурок с тупыми рефлексами! Сам разбил для ублюдка стекло, дал возможность сбежать, не выдав себя.
Виолет сорвалась с кушетки, метнулась к дверям. Пусть. Хольгер приказал ей убить детей. С детьми Хасан, там все будет в порядке. Нужно найти голландца.
– Уилл, я его не вижу, – Эшива на Виолет вообще внимания не обратила. Знала, какая из целей важнее. Ну, и чьей крови больше хочет, тоже, конечно, знала. – Он уже слишком далеко.
Хольгер… Saukerl! Какого черта?! В твой дом вламываются два оборзевших панка, а ты, вместо того, чтоб вышвырнуть их вон, убегаешь сам? Кто так делает?!
Сволочь трусливая! Бессмысленная, тупая свинья!
И ведь обидно, что свинья не тупая. Свинья очень даже умная. Хольгер знал, кто они. Не мог не знать. Алаатир полон панкующих упырей, и среди них хватает блондинов, но только один – с восьмисотлетней кровью. И у этого одного плохая репутация. Заноза на месте голландца дрался бы. Но вся драка свелась бы к двенадцати пулям в голову. То есть, он, на месте Хольгера, получил бы эти двенадцать пуль, а потом его кровь забрал бы Хасан.
Стоит оно того, чтоб сражаться? Убежать, по-любому лучше и умнее.
* * *
Хасан оставался под прикрытием «тумана», когда обездвижил двоих най, игравших на телевизионной приставке. Они и не поняли, что произошло. Может быть, примут кошмары мертвого паралича за эту игру, с колдунами и чудовищами, и им будет не так страшно. Ладно, все равно паралич ненадолго и только для того, чтобы они не мешали. Плохо, что най было трое, а не двое. Третья сидела на кровати в отгороженной ширмами спальне и тихо плакала.
Светло-рыжая, веснушчатая, с белой, прозрачной кожей. Глаза не покраснели от слез. Теперь эта девочка может плакать, не боясь показаться некрасивой – в ее капиллярах больше нет крови.
И лучше бы ей было умереть.
Но даже Заноза не убедит ее отца в том, что девчонку убили уже после смерти. Старый Лис Алахди должен сам увидеть, что сталось с его дочерью. Должен убедиться, что в ней кровь Хольгера или Виолет, а не кого-то из упырей Алаатира.
Сейчас она безоружна и не опасна. Пусть плачет. Что ей еще остается?
В наушнике послышались три тихих хлопка. Заноза стреляет. В кого? Почему три пули? Вампиру этого мало, живому много. Нашел еще одного Слугу-наркомана? Нет, Слуг в доме пять.
Хасан оставил девочку, вернулся к дверям.
Долго ждать не пришлось – в подвал, как язык рыжего пламени влетела красавица-Виолет, с пистолетом в руке, и Хасан ей эту руку отрубил. Пнул упырицу в живот. Охнув, Виолет сложилась пополам. Отлетела в угол. Хасан готов был выстрелить в нее – двенадцать пуль в голову, безотказный способ обездвижить любого вампира. Но не понадобилось. Виолет упала на пол, сжав пальцами обрубок, как будто боялась, что из вен хлынет кровь, и уставилась на Хасана огромными, перепуганными глазами.
