Люди субъективны, им верить нельзя, вот математика – наука от Бога.
Следи за статистикой, огурчик мой, она не подведет.
Ирвин Уэлш «Сексуальная жизнь сиамских близнецов»
Лицо Романа стало растерянным. Он запустил в свою кучерявую шевелюру пятерню, и от этого голова его стала еще лохматее.
– Вот веришь-нет – понятия не имею! – сказал он. – Я просто так далеко не думал. Следил за тобой, когда ты был искоркой на экране. Как ты неприкаянно метался, когда последняя ниточка оборвалась. Болел за тебя. Мол, ну может сейчас, сейчас… Что-нибудь еще появится, – он виновато посмотрел на меня. – А потом ты устремился к нашей норе. Я запустил вероятностную машину, и по всем линиям выходило, что эту точку ты никак не минуешь.
Роман замолчал. Я тоже молчал. Последняя ниточка. Наверное, это тот разговор с Наташкой. «Прости, я все понимаю, но больше так не могу, – голос ее звучал тускло, как будто запись какая-то. – Ты каждый раз обещаешь, что это в последний раз, а потом снова уезжаешь на очередную никому не нужную войну. Все, прощай. Я хочу нормальной жизни, а не ждать каждый день, уведомление о двухсотом».
– А сейчас вот он ты, – Роман ткнул в меня пальцем. – Живой. И с тобой еще и как-то объясняться надо. А я физик, а не психолог. Вот.
– Искорка, гм… – тупо повторил я.
– Ну да, – Роман ухмыльнулся. – Меня с этими искорками на ученом совете на смех подняли. «Искорки, – говорят. – Это что у нас за новый термин в квантовой физике такой?»
– Ага, хорошо, – кивнул я. Больше не злился. Вообще не знал, что думать. – И что теперь? Будем сидеть и смотреть друг на друга с трогательной сентиментальностью?
– Ой, конечно же нет! – Роман вскочил и заходил по палате из стороны в сторону. – Ты пока в автоклаве отдыхал, я посоветовался с ребятами и все продумал. Если пойти полностью официальным путем, мы в бюрократии потонем. Так что предлагаю немного схитрить.
Роман остановился и заложил руки за спину.
– Мы скажем, что ты мой двоюродный брат, – сказал он. – Приехал из Нижнеудинска, а там, по причине глухомани, документы все еще не вшитые, а материальные. И по дороге документы пропали. Мы их тебе восстановим, прошьем тебя по всем правилам, и станешь ты обычным гражданином СССР.
– Слушай, не знаю, как тут у вас все устроено, Роман, – с сомнением проговорил я. – Но должны же существовать всякие базы данных, куда граждане, получавшие когда-либо документы, занесены? Ты так просто говоришь: «Скажем, что брат», будто в стране розовых пони живешь, где джентльменам верят на слово.
– Нет-нет, подожди, – он снова сел на кровать напротив меня. – Я все проверил. Даже машинное время у ребят пришлось выпросить. В Сибири переход на вшитую систему документов и так шел через пень-колоду, а в Нижнеудинском архиве еще и пожар был. Так что с этой стороны не подкопаешься. Сложности всякие могут потом начаться, когда мы тебя в институт будем на работу устраивать. Но Настя сказала, что у нее есть одна идея…
– На работу, значит? – саркастично спросил я. – Вот так сразу?
– Слушай, ну это же я тебя вытащил! – Роман развел руками. – Значит мне за тебя и отвечать. Если у тебя не будет работы, то в конце концов ты попадешь в поле зрения ребят из бюро занятости, и они отправят тебя в… в общем, вряд ли тебе туда захочется…
