Я мысленно сделал пометку. Надо узнать подробнее, что это за ребята из бюро занятости, и куда они отправляют. А Роман продолжал болтать. Но говорил он уже на не очень понятном. Про серийный номер вколотого мне коктейля, который фактически пока что заменяет мне документы, так что до поры я могу даже спокойно перемещаться по городу, главное, в рабочее время там не слоняться, чтобы лишнее внимание к себе не привлекать.
Я снова встал. Прошелся по палате туда-сюда, выглянул в окно. Оно было почти полностью закрыто пожелтевшей кроной дерева, но сквозь него была видна свинцовая гладь Онеги. Небо здесь тоже хмурилось. Высокая серая муть, будто неподгрузившиеся текстуры. С таким именно небом Карелия выглядит наиболее гармонично. Особенно осенью. Этаж был третий или около того, никаких решеток на окне не было. И форточка открыта.
О чем, интересно, я думаю? Что если сейчас встать на спинку кровати, то я вполне дотянусь до этой самой открытой форточки, с которой можно перемахнуть на дерево. Я не акробат, конечно, но и трюк не особенно сложный, вон там какая развилка удобная. А потом сползти вниз. И дальше что?
Я посмотрел на себя. Одет я был в короткие бледно-зеленые, до середины икр, штаны из материала, наощупь больше всего похожего на туалетную бумагу. И такого же цвета и фактуры «распашонку», завязанную сзади на шее на шнурке. Босиком. От форточки тянуло прохладой. На улице где-то плюс десять. Не мороз, конечно, но разгуливать в таком виде…
– Клим? – окликнул меня Роман.
– Прости, задумался, – я повернулся обратно. – Я какой-то немного заторможенный.
– Ты очень хорошо держишься, – серьезно сказал он. – Лично я не знаю, как бы себя вел в такой ситуации.
– А ты много видел людей в таких ситуациях? – криво ухмыльнулся я.
И мне как-то даже неловко сразу стало. О какой ерунде я думаю… Я снова выглянул на улицу. Там была типичная карельская осень. Желтые листья, зябкий холодок, серое небо. На вид так ничего особенно не изменилось. Просто ехал по ночи, потом попал в аварию, стукнулся головой, попал в какой-то местный госпиталь. И теперь шутник Роман просто пудрит мне мозги.
Вот только зачем? Что я, звезда какая, чтобы ради меня такие розыгрыши устраивать?
Я посмотрел на Романа.
Он терпеливо ждал, когда я закончу тупить и начну соображать.
Да, наверное и правда пора уже. Даже если этот Роман и вешает мне сейчас на уши отборнейшую лапшу, то что это, в сущности, меняет?
– Чем занимается твой институт? – спросил я.
– Белым шумом, – ответил он и хохотнул.
– Локальный мем такой? – с пониманием покивал я.
Роман открыл рот, но в этот момент распахнулась дверь. На пороге стояла Настя. Теперь уже не в штормовке и свитере, а в довольно легкомысленном коротком платье с накинутым поверх него белым халатом.
– Привет, Клим! – лучезарно улыбнувшись, сказала она и сняла с плеча вещмешок. Возможно даже тот же самый, который я на ней уже видел. – Я тебе тут принесла кое-какой одежды.
– А с моей что? – спросил я.
– Твою мы сожгли, прости, – развел руками Роман. – В Соловце не носят импортные шмотки, мы же не в столице.
Я собрался возмутиться, но захлопнул рот. Настя жестом показала, что, мол, давай, ройся в вещмешке. А сама оттащила Романа за рукав поближе к двери.
Вещмешок был заслуженный, конечно. Шнур, на который он затягивался, завязан легкомысленным бантиком. Концы его обтрепались, и чтобы они совсем не распустились, на кончиках завязали узлы. Брезент выцвел и был покрыт невыводимыми пятнами неизвестного происхождения. Я перевернул его я вытряхнул содержимое на кровать. Не забыв, правда, развесить уши. Ну любопытно мне было, о чем там болтают мои спасители!
