Читать онлайн Альберт Зинькевич - Воля немногих

Элира Валторн была женщиной, которая не выделялась в толпе. Её внешность была обычной, но в ней была какая-то неуловимая изюминка, которая притягивала взгляды. Её волосы, тёмные и слегка вьющиеся, были всегда аккуратно убраны в хвост, чтобы не мешать работе. Глаза, серые и холодные, как небо Новотерии, скрывали глубину, которую мало кто мог разглядеть. Её фигура была стройной, но не хрупкой – годы труда инженером закалили её тело, сделали его сильным и выносливым.

Она была человеком привычек, строгим в своих распорядках. Каждое утро она просыпалась ровно в 6:00, делала короткую зарядку, чтобы разогнать кровь, и шла на работу. К 24 годам её день был расписан по минутам, она редко отклонялась от графика. Элира любила порядок, это было её оберегом, её утешением. Но в её душе всегда таилась тень хаоса, темного шёпота, который она пыталась тщетно подавить.

Однако, несмотря на все усилия создать видимость спокойной и упорядоченной жизни, Элира не могла избавиться от проблесков воспоминаний о том, что произошло в её прошлом. Она не могла вспомнить лиц своих родителей, их улыбки или голоса. Эти обрывки были сложными и туманными, как тень, шаг за шагом уступающая свету. Её жизнь началась в детском доме Новотерии, в ужасных условиях, которые могли бы сломить любого другого. Она помнила лишь кусочки – холодные ночи на жестких кроватях, шёпоты и крики, смешивающие детский смех с животным страхом.

В детском доме не было ни заботы, ни любви. Тут царила жестокость, скрытая за маской беспощадной дисциплины. Воспитатели, находившиеся под давлением Совета Наблюдателей, были безжалостны, словно истребители, метившие в каждого ребёнка. Элира запоминала, как одни дети исчезали – измождённые, сливаясь с серыми тенями. Она не могла понять, куда их забирали, но с каждым уходом в её сердце оставался тяжёлый след. Каждый из этих факторов —лоббирование системы, гонения на формальные сборища, крики – не убивали надежды, а лишь укрепляли её выживание.

Она постепенно научилась прятать свои эмоции, потому что за них можно было расплатиться. Её детство были не игрушки и смех, а постоянная борьба. Она сама искала излечение и именно это желание когда-то привело её к мечте стать инженером. Каждый случай в детском доме – избыток головной боли от насмешек или шлепка, оставлявшего след не только на теле, но и на душе – добавлял уверенности в том, что она должна вырваться из этого местечка.

Элире удалось сделать это. Позже она узнала, что её вытащила возможность учиться, которую открыли ей строгие правила и далекие от детского дома уроки. Она упорно училась, проводя дни в библиотеке, окружённой книгами, которые стали её единственным утешением. Технология и инженерия стали для неё не просто предметами, а путём к свободе. Каждая формула, каждая конструкция давали ей ощущение контроля, которого ей так не хватало. Это было её оружие против потерь и страха – знание.

Элира была наблюдательной. Она замечала мелочи, которые другие игнорировали. Она видела, как сердца людей разрываются, когда они думают, что за ними не следят, как страх сковывает их движения, как они стараются быть незаметными. И она знала, что сама такая же. Но в её случае это было не просто выживание – это была игра. Игра, в которой она была и игроком, фигурой на доске.

Её дары и достижения не остались незамеченными. Собрав свою страсть и упорство, Элира освоила тонкости работы инженера и отточила свои навыки, становясь частью системы, которую когда-то презирала. Но эта система бесконечно угнетала её, лишая остатка человеческой живости и индивидуальности, превращая её в очередную деталь механизма, который не знал, что такое свобода.

Внутренние противоречия Элиры лишь усиливали её стремление. Она мечтала о мире, в котором порядок не был бы связан с жестокостью, а неведение не окутывало людей своим холодным туманом. И, возможно, именно поэтому она продолжала играть в эту опасную игру, готовая столкнуться с истиной – той истиной, которая уже несколько раз пыталась её поглотить. Она шла по улице, которая не имела названия. Как и все улицы в этом городе, она была обозначена лишь цифрой: Сектор 7—12, Линия 3. Город, в котором она жила, тоже не имел имени. Его называли просто «Центральный Регион», хотя он был далеко не центральным в географическом смысле. Но в Новотерии всё было подчинено логике, которая не требовала объяснений. Логике, которая диктовала, что имена – это излишество, а индивидуальность – опасность.

Воздух был густым и тяжёлым, как всегда. Небо, затянутое вечной пеленой серых облаков, не пропускало солнечного света. Элира привыкла к этому. Она даже не помнила, как выглядит солнце. Его изображения сохранились только в старых книгах и архивах, которые были доступны лишь избранным. Она видела их однажды, когда её, как одного из лучших инженеров, допустили подключиться к технологической базе Генерального Архива. Тогда она впервые задумалась о том, что мир мог быть другим. Но такие мысли быстро подавлялись. Думать о прошлом было запрещено. Думать о будущем – тоже. Единственное, что имело значение, – это настоящее. И настоящее было серым.

Элира остановилась у входа в Инженерный Корпус – массивное здание из бетона и стекла, которое возвышалось над остальными постройками. Его форма была строгой и функциональной, без намёка на украшения. Всё в Новотерии было таким: практичным, безликим, лишённым индивидуальности. Даже люди.

Она прошла через сканер, который проверил её идентификационный чип, вшитый под кожу на запястье. Зелёный свет мигнул и двери открылись. Внутри царила привычная суета. Инженеры в одинаковых серых комбинезонах спешили по коридорам, не обращая внимания друг на друга. Никто не здоровался. Никто не улыбался. Это было не принято.

Элира поднялась на лифте на 14-й этаж, где находился её кабинет. Комната была маленькой и уютной, если такое слово вообще можно было применить к чему-то в этом мире. На столе стоял голографический проектор, который она использовала для работы. Рядом – стопка чертежей и расчётов. Она села за стол и включила проектор. Перед ней возникла трёхмерная модель нового города, который она проектировала. Город, который должен был стать домом для тысяч людей, переселяемых из разрушенных регионов.

Она смотрела на модель, но мысли её были далеко. В последнее время её всё чаще посещали странные ощущения. Она ловила себя на том, что задавала вопросы, которые не должна была задавать. Почему всё должно быть таким серым? Почему люди не могут выбирать, где жить и как жить? Почему они должны подчиняться правилам, которые никто не устанавливал?