Ник Картер, американский Шерлок Холмс (сборник) - страница 17

Я тайком вырезал отверстие в потолке и таким образом мог переговариваться с пленницей. Наталья сообщила мне о замысле Макса, Рудольфа и Оливетты и умоляла меня известить ее отца и вызвать для оказания помощи. Но ведь я – несчастный калека и едва передвигаюсь на ногах! Лишь изредка я мог видеться с Натальей. Во время одного из таких свиданий она сообщила мне, что собирается рассказать о своем несчастье находящемуся в ее комнате фонографу и что она просит меня, в случае ее смерти, захватить валики и бережно хранить их. Я обещал ей сделать все, что в моих силах, но тут-то я в первый раз возроптал по поводу того, что я калека! Бывает, что я по два, по три дня мучаюсь в непрекращающихся судорогах, а в такое время я не только не могу двинуться с места, но и сделать хотя бы малейшее движение пальцами. Впрочем, я и забыл упомянуть о том, что с прибытием двух братьев и Оливетты мне было приказано выехать из замка. Я для виду исполнил это приказание, на самом же деле спрятался в одном из укромных уголков, известных одному только мне. Я твердо убежден в том, что Макс, Рудольф и Оливетта внушили моему хозяину мысль, будто Наталья сбилась с пути, исключительно для того, чтобы заставить его изменить завещание. Но он не исполнил этого, и поэтому заговорщикам не удалось присвоить себе огромное состояние семьи Деланси. Я полагаю, что они привезли сюда Диану Кранстон, очень похожую на Наталью, с целью выдать ее за настоящую Наталью. Обман должен был увенчаться успехом, так как сама Наталья почти не показывалась за пределами замка. Диана держалась в стороне от Натальи, так как последняя, очевидно, не должна была знать о том, что в замке имеется лицо, чрезвычайно на нее похожее. О, зачем я калека! Если бы я был здоров, я сумел бы освободить бедную Наталью и спасти ее от ужасной смерти. Но я не имел возможности сделать это и не мог вовремя проломать отверстие в стене ее комнаты. Если бы мне удалось сделать это, то она была бы спасена, так как по той двойной стене проходит коридор в другие помещения. Когда мне, наконец, удалось пробить отверстие, то было уже поздно, Наталья уже была убита! Если бы преступники замешкались еще на один день, я вырвал бы у них жертву и доставил бы ее в такое место, где ее нельзя было бы найти. Но мне пришлось ограничиться ролью невидимого свидетеля злодеяния. Диана, Оливетта, Макс и Рудольф были все в комнате, а я смотрел в отверстие в потолке. Я пришел для того, чтобы сообщить Наталье о том, что на следующий день мне удастся спасти ее. Ее убил Макс, ударив кинжалом в грудь. Еще прежде, чем он успел совершить преступление, Наталья выстрелила в Оливетту, но, очевидно, пуля только слегка контузила ее, так как на другой день она уже была вполне здорова. Правда, она носила повязку на голове. Я хотел бы прокричать по всему миру, что в убийстве виновны все вместе, хотя Макс один покончил с нею. Все они находились в комнате и хохотали, когда злодеяние было совершено и жертва лежала на полу в луже крови. Тогда я услышал, что мой хозяин со дня на день должен приехать. К сожалению, подробностей я не узнал. Когда Наталья упала на пол, я лишился чувств. Когда я очнулся, Оливетта и Диана убирали тело Натальи, готовя его к погребению. Они сняли с нее ночную сорочку и закутали ее в грубую парусину. Через час вошли оба брата и вынесли труп. Должен сказать, что мне удалось выследить их. Я видел, как они выехали на лодке на озеро и там погрузили тело Натальи в воду. Насколько я успел заметить, они нагрузили труп тяжелыми гирями. Но я хорошо запомнил место, а впоследствии приспособил там маленький буй, прикрепленный таким образом, что он находится на несколько вершков ниже поверхности воды. Еще до рассвета мне удалось проникнуть в комнату, где была убита Наталья. Я взял с собой все то, что уложил в чемодане. Вынося вещи, я слышал, как внизу убийцы смеются и шутят. Они справляли свое торжество. Вследствие этого мне было нетрудно прокрасться в их спальни и похитить оттуда то, что мне казалось нужным. Я прикрепил к юбкам записочки с именами, так что тот, кто прочитает мое письмо, может составить себе понятие о росте каждой девушки в отдельности. На фотографических карточках изображены Макс, Оливетта и их мать. Валики говорят сами за себя. К сожалению, я не знаю, что именно на них запечатлелось, а что касается последнего, то я боюсь, что повредил его, так как я должен был быстро снять его с фонографа. Я устал, силы меня оставляют, не могу больше писать.