Сестра усмехается. Так мы с ней тоже уже играли. Последний раз с ее помощью я отомстила однокласснику, который решил, что цель его жизни – сообщить всему свету, какая я уродина. Умник даже в гости ко мне, хм, пробрался… Ничего, он на фотографиях в Интернете тоже забавно смотрелся. Особенно когда Роз его поцеловала… Да, здесь нужно сделать маленькое отступление: Роз – дочь цветочной феи, и после поцелуя она натурально может делать с мужчиной что угодно. Тот будет только улыбаться и исполнять все, лишь бы она целовала его еще. Поэтому умные люди с цветочными феями никогда не целуются.
– Хорошо. Желание. Только завтра будь готова, Ви.
Я киваю, и довольная сестра растворяется в воздухе, оставляя после себя стойкий цветочный запах.
Проветриваю комнату. Убираю с кровати фантики. Долго рассматриваю «шоколадные пальчики» на белом покрывале – аккурат на морде снежного тигра. Тигра очень жаль. Иду в ванную, отправляю покрывало в стиральную машинку. Слышу, как поворачивается ключ в замке входной двери, выпрямляюсь – и тут меня застигает превращение.
– Виола, ты еще не спишь? – заглядывает в ванную папа, и я вижу, как расплывается на его лице улыбка…
– Па-а-ап! – Из зеркала на меня в ответ глядит, пожалуй, даже улучшенная копия Роз. Впрочем, мне каждый раз так кажется – на контрасте с «лягушкой».
– И почему ты никогда не ходишь на свидания после полуночи? – качает головой папа, выгоняя меня из ванной.
– Даже не знаю, пап. Может, я просто хочу, чтобы они полюбили меня, а не куклу Барби? Между прочим, ты в курсе, что то, что ты сейчас спросил, не скажет ни один вменяемый отец шестнадцатилетней дочери?
– Жабенок мой, ты же копия своей мамы, – смеется мне вслед папа. – А уж я знаю, на что способны феи. Между прочим, если еще не легла, подожди меня. У меня к тебе серьезный разговор, – и хлопает дверью.
– Да-а-а, пап, у меня тоже…
– Виола, пойми меня правильно, – теперь уже папа сидит на моей кровати, застеленной пледом с кошками. Идиотским пледом со смешными кошками. У той, что смотрит сейчас на меня, явственно косит левый глаз. – Пожалуйста. Я не хочу на тебя давить, или настаивать, или, не дай бог, заставлять… Но тебе шестнадцать лет, и уже пора подумать о будущем.
В двенадцать ночи самое время думать о будущем.
– Папа, я уже все решила. – Теперь надо выдержать театральную паузу… – Я хочу стать моделью!
– Ви, я не уверен, что ты найдешь модельное агентство, которое будет работать только по ночам… А, понял. Ты так смеешься.
Я и правда смеюсь.
– Да, пап. Прости, но я сейчас не хочу думать о будущем. Давай как-нибудь потом? В будущем.
Папа вздыхает. Внимательно смотрит на меня. Снова вздыхает.
– Ладно. Но я напоминаю: тебе шестнадцать, и если ты в ближайшее время не определишься с университетом, я отправлю тебя в Бауманку.
– Почему в Бауманку? – изумляюсь я. – Пап, у меня трояк по математике! Какая Бауманка?
– Потому что там на девяносто процентов мальчиков по статистике десять девчат, – отзывается папа. – И эти десять в лучшем случае выглядят как…[2] В общем, неважно.
– Ничего, по сравнению со мной, дневной, они будут королевами, – усмехаюсь я. – Пап, я не хочу замуж.
Папа снова вздыхает.
– Виола, скажи мне честно… тебе нравятся девушки?
Пару мгновений до меня доходит смысл вопроса. Точнее… э-э-э… все… смыслы.
– Что?! Па-а-ап! – Он невинно глядит на меня. – А, понятно. Ты так шутишь. Не смешно!
