Кейд тоже мог отвечать на любовь, скажем, на протяжении одного чрезвычайно приятного вечера, но требовать преданности на более долгий срок – это уже слишком. Нет, он ни в коем случае не предназначен для порядочной маленькой аристократки, вроде Дафны. Его, скорее, можно назвать ценителем дам, любивших дарить и принимать наслаждение, не задавая лишних вопросов о том, чего от него ждать утром. Именно это Кейд и предпочитал. Клятвы верности, титулы и лондонские дома причитаются брату, примерному сыну их семьи.
А паршивая овца Кейд будет находиться в городе, пока не получит необходимую информацию. Это уже заняло куда больше времени, чем он предполагал, а модная одежда и необходимость притворяться светским джентльменом действовали на нервы. Но в конце концов все образуется. Газеты разыскивали Черного Лиса, и Кейд договорился о свидании с человеком, с которым собирался потолковать. Скоро все решится. А потом он уедет туда, где ему самое место, то есть куда угодно, кроме Лондона.
– Она француженка, – пояснил Рейф.
– Кто именно? – спросил Кейд, все еще оглядывая огромную толпу, едва поместившуюся в театре.
– Моя новая камеристка, – ответила Дафна, расправляя пунцовые юбки. – Вы хотя бы слышите меня? Рейф? Мне нравится, что она француженка. Только взгляните, какую чудесную прическу она мне сделала!
Она кокетливо повернула голову, давая братьям полюбоваться.
– Ты знаешь, что я небольшой почитатель французов, – ответил Рейф. Горечь сделала его голос резким.
Кейд сжал кулаки. Он знал причину этой горечи. Во время войны Рейфа и брата Дафны Дональда, тогдашнего графа Свифдона, послали во Францию, выполнить одну из многочисленных миссий. Их поймали и подвергли пыткам. Дональда убили. Кейд знал, что больше всего на свете Рейф сожалеет о том, что не смог спасти брата любимой женщины.
Дафна и остальные друзья знали подробности и не винили Рейфа, особенно после того, что ему пришлось вынести. Произошло чудо, Рейфу удалось бежать. В прошлом году он вернулся, чтобы найти людей, которые пытали его и убили Дональда. С помощью Дафны он добился, чтобы почти все предстали перед судом. Кейд, вернее Даффин Оуклиф, знал даже больше брата о том, кто стоял за поимкой и пытками Рейфа. И французы за все заплатят, причем скоро.
– Она жила в Париже и разбирается в последних модах и прическах, – добавила Дафна.
– А, да, моды и прически куда важнее войн, – хмыкнул Рейф.
– Даньелл не имеет ничего общего с войнами, – подчеркнула Дафна. – Правда, Рейф.
– Согласен с твоей женой, – кивнул Кейд. – Вряд ли можно затаить зло на ни в чем не повинную камеристку.
Правда Кейд уже не доверял этой женщине.
– Откуда мы знаем, что ей можно доверять? – вторил его мыслям Рейф, хотя при этом улыбался.
Дафна закатила глаза.
– У меня нет причин подозревать, что она тайный агент французов. Ради всего святого! Она камеристка с превосходными рекомендациями.
– Французскими?
– Нет. Прекрасные, солидные английские рекомендации. В жизни не встречала такой подозрительности, как у тебя, – фыркнула Дафна.
– Дорогая, стоит ли напоминать тебе, что я шпион? – отпарировал Рейф, весело блестя глазами.
– Наоборот, – вмешался Кейд, – во мне подозрительности больше. Ты просто не знаешь меня достаточно хорошо.
– Вот с этим я согласен, мистер Оуклиф, – заметил Рейф.
– Да, ты ничего не рассказал нам, – согласилась Дафна. – Почему ты назвался этим именем, когда приехал в город в прошлом году?
