Фонаря у меня не было, но шорох сдвигаемой двери в сад я расслышала отчетливо. Сама я до этого ее не открывала, поскольку ключа не было, а ломать сохранившееся дерево не хотелось и замок выламывать тоже. Решила, что позже обращусь насчет ключа к мэру. В общем, двери вместе со ступенями дожидались своего часа и, собственно, дождались, но не по моей инициативе.
Хотелось бы, чтобы вспыхнул свет, однако у меня была лишь керосиновая лампа. Вот только злоумышленник сам зажег фонарик и принялся осторожно красться, обходя по дуге ступени в комнату наверху. Вероятно, он предположил, что хозяйка мирно спит в спальне, а сам намеревался в это время обшарить нижний этаж. Я наблюдала за его действиями, затаившись на софе за стойкой и осторожно выглядывая сбоку. Луч фонарика скользил по стенам, шкафу и поверхностям столов. Высветил среди комнаты большую крысу, пошел дальше, вздрогнул и вернулся обратно, вот только Ржавки на месте уже не было.
Следом раздался дикий вопль, осветительный прибор стукнул и покатился по полу, а я выскочила из укрытия и прыгнула туда, где в скудном свете от луча упавшего фонарика злоумышленник сражался с доблестной крысой. Повалив не ожидавшего нападения со спины мужика на пол и надавив коленями ему на поясницу, я схватила его ладонями за шею, а в следующий миг вор замер и хриплым дрожащим голосом прошептал:
– Не убивай, а.
Сперва я совсем не поняла, чего злоумышленник так резко прекратил сопротивление, а потом луч фонаря блеснул на остром металлическом лезвии, словно выдвинувшемся прямо из ладони. Оказалось, мое украшение, в которое превратился орден отличницы, стало настоящим и острым клинком, плавно переплавившись из ажурных завитков, прежде обнимавших пальцы.
– Ой-йо! – Я отдернула руку, испугавшись, как бы оружие не проткнуло шею вора, а меня бы не привлекли по статье за превышение самообороны. Сразу стали понятны слова посла, когда он произнес: «Теперь это очень хороший клинок».
Вор сразу зашевелился, я поняла, что поторопилась, и аккуратно приставила оружие обратно. Мужчина снова затих.
– Да чего ты хочешь-то, дева? Убери железяку!
– Откуда у тебя ключ от моего дома?
– Как это твоего? – возмутился мужик. – Мой это дом, потому и ключ имею.
– Что значит твой? – Ржавка заворчала откуда-то из темноты. – Тебя даже крыса не знает.
– Ха! Крыса! При мне никаких крыс тут не было. А дом мой. Я его сдаю для административных нужд.
– И давно сдаешь? – Я нахмурилась.
– Давненько. Мэру тоже нужно жилье, куда приезжих селить. Ты убери железку-то, больно острая. Еще рука соскользнет ненароком.
Я сползла на пол и долю секунды наблюдала в свете фонарика, как клинок вновь растекается по руке тончайшими ажурными завитками, снова обнимая пальцы невесомой паутинкой.
– С ума сойти! – пробормотала я тихо и, подхватив фонарик, направила свет в лицо кряхтящего взломщика. – Допустим, это твой дом, но ты его сдаешь! С какой стати вламываешься посреди ночи, когда все нормальные люди уже спят?
– Чего это посреди ночи, – немного смутился мужик, – не так и поздно.
Он неопределенно махнул рукой в сторону сада, за дверями в который царила полнейшая темень.
Но слишком уж ситуация была подозрительной. Даже чересчур.
– Я хозяин. Когда хочу, тогда и захожу проверить жилище.
– Ага, – кивнула я, – посреди ночи и через запертую дверь в сад, от которой у меня ключа нет. С фонариком. Потому что при свете дня дом осмотреть так хорошо не получится. А ну, правду говори! Ржавка!
