Что же делать? Что делать, если никто на помощь не придет? Сказать ему, что в полицию пойду после этого? Пугать или просить, чтобы сжалился и не трогал? И когда Никита вцепляется в мою грудь, кусая и причиняя боль, я придумала и сказала то, что должно было выбить его из колеи:
- Разве так мужики поступают? Ну изнасилуешь ты меня, и что дальше-то?
- Заткнись, - звучит отрывистый приказ, и грубые руки тянут вниз к коленям мои трусы.
- Всё равно тебя не полюблю! А знаешь почему?
Он на секунду замирает. И я чувствую, что встала на верный путь - сейчас либо ударит и сделает то, что собирался, либо все-таки опомнится, и продолжаю:
- Потому что Андрея люблю! И всегда любить буду!
- Что? - он вдруг отшатнулся с выражением крайнего ужаса на лице. - Андрея? Логвинова Андрея? Да он же... Извращенцы хреновы! Это же...
- А то, что ты сейчас делаешь, не извращенство? - пока он не опомнился, я словно преграду между нами непреодолимую воздвигая, натягивала свои трусы обратно. - Так можно, да? Бить можно?
Во рту был привкус крови - во время удара я прокусила щеку. Лицо горело от стыда и боли. Штаны снова отказывались подчиняться дрожащим рукам. Никита хмурился и сжимал кулаки, и я очень надеялась, что шокировала его достаточно сильно, чтобы забыть о предыдущих намерениях. Но, видимо, надеялась все-таки зря. Он вдруг злобно улыбнулся и заявил:
- Ну, раз так, раз тебя подобный разврат не смущает, значит, ничего не случиться с тобой, если и мне дашь разочек!
И когда он навалился сверху, вжимая меня в кровать, я поняла, что теперь умолять его меня пожалеть не имеет смысла - своими словами я сделала себе только хуже!
И сначала даже не обрадовалась - не поверила своим глазам - когда ударившись о стену, распахнулась дверь спальни, и на пороге появился Андрей. А потом, одной рукой прикрывая оголенное тело своей же толстовкой, второй натягивала снятые джинсы, жалась к спинке кровати, и следила за тем, как брат избивает Никиту. Бил он молча, методично, со знанием дела, наверное, даже спокойно - судя по тому, как, уворачиваясь от выпада Мантулина, легко присел, отклоняясь вправо. Потом, когда Никита корчился на полу, прикрывая голову, Андрей устало сел на кровать, спиной ко мне. И только теперь я поняла, насколько обманчиво его спокойствие - он тяжело дышал, выпуская воздух через стиснутые зубы, кулаки, со сбитыми костяшками, все также сжимались, готовые дать отпор.
И когда он медленно перевел взгляд на меня, улавливая как-то вдруг и сразу все: незастегнутые джинсы, голую грудь, засосы на шее, которые уже болели, уже чувствовались, мне стало стыдно... Что я вот такая - беспомощная, глупая - столько времени не понимала, КТО со мной встречается, играла с ним, дразнила! Вот и получила по заслугам! Скорее всего, именно так Андрей и думал! Потому что ничего больше в мою голову не приходило. Поэтому полнейшей неожиданностью стали его слова:
- Он нашел кольцо.
И что? Меньше всего на свете сейчас я думала о кольце, о квесте, о деревне этой. Мне хотелось домой - к маме, в безопасность, в тепло и чистоту, и чтобы ничего этого не было, чтобы даже в памяти не сохранилось!
- Пойдем отсюда. В машине поговорим. Одевайся. И прекрати плакать! Он тебя больше не тронет.
Никита начал подниматься, и Андрей встал тоже, прикрывая меня от него собой.
