Николай II. Правда и ложь - страница 36

Допустить манифестацию значило капитулировать… Создалась опасность захвата революционизированной толпой центра столицы Империи. Единственным возможным способом помешать этому была установка кордона из войск на главных городских магистралях, ведущих в центр города. Были напечатаны объявления градоначальника, предупреждавшие, что шествие запрещено и участие в нём опасно, но типографии, в солидарность с готовившейся манифестацией, закрылись и в целом предупреждение до тех, кому оно было адресовано, не дошло».192

Руководители шествия, и прежде всего, Гапон, должны были понимать, что их политические игры могут привести к гибели ни в чём не повинных людей. Однако желание сыграть видную роль в истории и прославиться на всю страну одурманило их ум и вселило мнимую уверенность в успехе. Трагедия унесла много жизней. Согласно официальным данным, в тот роковой день в столичные больницы доставили 76 убитых и 233 раненых.193 Впоследствии сведения были уточнены: 130 убитых и 299 раненых.194 Эти цифры мало кто воспринимал всерьёз, предпочитали верить различным слухам, которые очень быстро проникали в иностранные газеты, а оттуда и в российскую нелегальную печать. Так, Владимир Ильич Ленин в своей статье «Революционные дни», опубликованной в газете «Вперёд» 18 января, со ссылкой на иностранные газеты писал о 4600 убитых и раненых. Кстати, в Советском Союзе эта цифра была официальной и вошла в Большую советскую энциклопедию.

Российское общество было уверено, что власть скрыла часть убитых в подвалах больниц, а затем тайно захоронила несчастных в общих могилах. Уже после Октябрьской революции в советском журнале «Красная летопись» были опубликованы воспоминания бывшего врача Обуховской больницы А. М. Аргуна, в которых он опровергал слухи о неучтённых трупах, будто бы хранившихся в подвалах, и сообщал цифры поступивших в больницы убитых и раненых, близкие к официальной статистике.195 При этом необходимо отметить, что хоть официальная статистика и была близка к истине, но всё же полную картинку не отражала. Удивительно, но ближе всех к правде оказался профессиональный революционер и советский историк Владимир Иванович Невский, предположивший, что убитых было от 150 до 200 человек, а раненых от 450 до 800. Аргументировал он это тем, что официальная статистика не учитывала пострадавших, не поступивших в больницы, а таковых, по сообщениям очевидцев, было немало. Некоторых убитых и раненых подбирали знакомые и отвозили на извозчиках прямо домой. А многие раненые не обращались в больницы, опасаясь репрессий со стороны властей, и лечились у частных докторов.196

На следующий день Николай II принял решение назначить генерал-майора Дмитрия Фёдоровича Трепова на учреждённую специально для него должность генерал-губернатора Санкт-Петербурга и всей губернии. От него требовалось навести порядок в столице. Для этого ему предоставили право самостоятельно вызывать войска, а также подчинили все гражданские учреждения. Начались массовые аресты, значительно ужесточился контроль за прессой, а также проводилась работа с трудовыми коллективами. Разосланные по заводам агитаторы разъясняли рабочим, что они были обмануты студентами, которые использовали их движение в политических целях.

13 января в газетах за подписью Трепова и министра финансов В. Н. Коковцова появилось обращение к рабочим, в котором говорилось, что беспорядки в Петербурге были вызваны «злонамеренными лицами», избравшими рабочих своим орудием. Рабочим предлагалось вернуться к работе, а в обмен обещалась защита от преступных посягательств. Более того, сообщалось, что император повелел приступить к обсуждению вопроса о страховании трудящихся, к разработке закона о дальнейшем сокращении рабочего времени, а также к выработке мер, которые дали бы рабочим законные способы обсуждать и заявлять о своих нуждах.