Николай II. Правда и ложь - страница 37

Немного позже состоялось совещание министров по поводу происшедших событий. Было выдвинуто предложение манифеста, в котором выражались бы скорбь и ужас по поводу трагедии в Санкт-Петербурге, а также указывалось, что Государь не знал о предполагавшемся шествии народа к Зимнему дворцу. Председатель Комитета министров Сергей Юльевич Витте даже предлагал упомянуть в манифесте, что войска «действовали не по его велению», на что граф Дмитрий Мартынович Сольский возразил: «Нельзя допустить, что его войска действуют не по его велению!». Император не хотел снимать с себя ответственность и отверг идею манифеста, кроме того, он всецело согласился с мнением графа Сольского в вопросе о действиях войск. 198

19 января в Царском Селе император встретился с делегацией рабочих. В её состав вошли 34 человека из разных заводов столицы. Государь поздоровался с каждым рабочим и произнёс небольшую речь, в которой выразил своё отношение к произошедшему.

«Вы дали себя вовлечь в заблуждение и обман изменниками и врагами нашей Родины, – сказал Государь. – …Знаю, что не легка жизнь рабочего. Многое надо улучшить и упорядочить, но имейте терпение. Вы сами по совести понимаете, что следует быть справедливым и к вашим хозяевам и считаться с условиями нашей промышленности. Но мятежною толпою заявлять мне о своих нуждах – преступно. В попечениях моих о рабочих людях озабочусь, чтобы всё возможное к улучшению быта их было сделано и чтобы обеспечить им впредь законные пути для выяснения назревших их нужд. Я верю в честные чувства рабочих людей и в непоколебимую преданность их мне, а потому прощаю им вину их. Теперь возвращайтесь к мирному труду вашему, благословясь, принимайтесь за дело вместе с вашими товарищами, и да будет Бог вам в помощь».199

Речь Государя была напечатана в правительственных газетах, в которых также указывалось, что царская чета назначила из собственных средств 50 тысяч рублей для оказания помощи членам семей убитых и раненых.200

Тем не менее, Кровавое воскресенье спровоцировало бурную деятельность революционных организаций и либеральной оппозиции. Оно стало сигналом к началу Первой русской революции.

В рамках этой главы были даны исчерпывающие ответы на все вопросы, обозначенные в её начале. Однако остался ещё один, самый важный вопрос: «Был ли Николай II ответствен за то, что произошло в столице империи 9 января 1905 года или нет?». На мой взгляд, наиболее точный и исчерпывающий ответ приведён в материалах, изданных Синодальной комиссией в 1996 году: «Государь нёс бремя нравственной ответственности перед Богом за все события, происходившие во вверенном ему государстве… Однако, эта доля ответственности не идёт ни в какое сравнение с той нравственной и исторической виной за вольную или невольную подготовку или непредотвращение трагедии 9 января, которая ложится на таких исторических деятелей, как, например, извергнутый из священнического сана Г. Гапон или отправленный в отставку с поста министра внутренних дел П. Д. Святополк-Мирский. Исторические данные не позволяют обнаружить в действиях Государя в январские дни 1905 г. сознательной злой воли, обращённой против своего народа и воплощённой в конкретных греховных решениях и поступках».201

Государь не был в столице, он не знал о шествии и не отдавал приказ стрелять в народ, однако при этом, он никогда не снимал с себя ответственность за случившееся, в отличие от организаторов демонстрации, обвинявших кого угодно, только не самих себя. Например, Гапон, сочинявший в начале 1906 года письмо на имя министра внутренних дел П. Н. Дурново, писал: