Никому и никогда - страница 30

Рабочий день закончился, Юля два часа назад убежала на тренировку, а Альфира никак не могла заставить себя пойти домой. Правда, что было делать дома, можно погулять, жара как раз спала и дул приятный ветер. Но и гулять тоже не хотелось. На работу она ходила в тонких джинсах и футболке, не забывая о своем потертом рюкзаке, в котором была вся ее жизнь: смартфон, косметичка с таблетками от головной боли, запасные очки, два планшета, один старенький, но на нем рисовать было удобнее всего, на новом было удобно корректировать и накладывать фильтры, горький шоколад, бутылка воды, ключи, пластиковая банка из-под витамина D с понятными только ей камешками, которые она собирала еще в детском саду и до сих пор таскала с собой, и много чего еще, что сторонний наблюдатель неизменно назовет мусором.

Она сидела на плоской крыше гаража и смотрела на школьный двор. Спуститься туда она не решилась, хотя любопытство толкало на риск, а был ли риск на самом деле никто не знал. И с кем можно было бы этим поделиться? Максим и Юля однозначно бы сказали, что идти нельзя, а Юля еще бы и отругала, что она одна полезла на гаражи. Воздух чист и прозрачен, солнце ласковое и теплое, не обжигающее, как обычно. Она просмотрела ленты мессенджеров: никто не откликнулся. Юля уже на тренировке, Максим и Илья сразу подтвердили, что получили фотографии Алисы и Сабины, и на этом все. Найти человека по фото не сложно, она немного представляла, сколько понадобится времени, и все же нервничала, очень хотелось ускориться, быстрее раскрыть эту загадку, может тогда и наваждение пропадет?

Альфира села в позу лотоса, поставив кроссовки слева от себя, сняла очки и закрыла глаза. Не то, чтобы она была фанатом йоги, скорее выбрала себе то, что понравилось, и использовала это несистемно, а как и когда захочется. Она делала дыхательные упражнения, и постепенно мир исчезал. Сначала ушли лишние звуки, особенно злые сигналы автомобилей, неизменно неспособных поделить тихую улицу. Потом исчезли голоса и звон посуды из окон, пение птиц и дыхание ветра. Однажды бабушка застала Альфиру в этом состоянии и вызвала скорую, думая, что внучку хватил кататонический приступ, как ее подругу еще при царе Горохе. Удивительно, как взрослые цеплялись за свое прошлое, отрицая даже малейшую возможность того, что жизнь поменялась, а многое, что они знали, оказалось ложью и заблуждениями, переходящими в стойкое и воинствующее мракобесие. Она вспомнила, как Максим, еще учась в последнем классе, ляпнул при всех, что не изменилась только технология производства и использования туалетной бумаги, что здесь наши традиции незыблемы и охраняются законом. До нее дошло только ночью, и Альфира, совсем еще девчонка, смотревшая в рот старшему брату Юли, постоянно споря из-за него с ней, смеялась полночи в подушку, чтобы не разбудить «плохо» спящую бабушку. Нечего было до полуночи смотреть в телевизор и слушать выкрики из унитазных крик-шоу.

Перед Альфирой предстала Сабина. Они были чем-то похожи. Сабина тоже носила очки, но красилась в медный оттенок. Альфира подумала, что ей может подойти, но это надо краситься, потом подкрашиваться и вообще придется следить. Нет, она на это не готова пойти, мытье густых длинных волос и так доставляло много хлопот. Альфира поправила кепку, проверяя на месте ли волосы. Интересно, а как бы она выглядела лысой? Внезапно она увидела Сабину в холодном бетонном мешке. Света почти не было, тусклый отблеск старого желтого фонаря, и сидящая на рваном матрасе запуганная девушка в лохмотьях, бывших когда-то длинным платьем. Рукава были испачканы не то кровью, не то черной грязью, липкой и, наверное, вонючей, и на голове Сабины был старый толстый платок, много раз обвязанный вокруг шеи, как хиджаб, который Альфира видела на дореволюционных фотографиях прапрабабушки. Сабина не смотрела на нее, она глядела куда-то вниз, потом резко вздернула голову, платок съехал, и Альфира увидела, что она была лысая. Кожа на голове была покрыта кровавыми струпьями, уже не гноящимися, успокоенными в своей боли, но оставшимися на память о том, как над ней издевались. Альфире стало холодно и нехорошо. Она попыталась выбраться из этого кошмара, вернуться в теплый солнечный вечер, но не могла.