– По-моему, мы все сошли с ума – это же безумие, – спокойно сказала Альфира и села на лавку, удивленно озираясь. – Ой, мы в парк пришли.
– Давай уйдем.
– Нет, я не боюсь. Здесь ничего нет, оно там, – Альфира показала пальцем в землю. – И это не наш демон. Там что-то другое, и этого много. Я раньше не замечала, но оно уже повсюду. Я все поняла, точнее не все, но поняла. Вот, видишь ту женщину с белой сумкой?
– Вижу, говори тише, – Мэй покосилась на прошедшую мимо девушку, бросившую на них полный злобы и ненависти взгляд. И что они ей сделали, Мэй никак не могла припомнить, кто она. Девушка, как девушка: молодая, платье, пожалуй, слишком короткое, стоит осторожнее садиться на лавки, много косметики, татуаж, ничего особенного.
– Оно в ней, но слабое. Она заражена, она видит в нас чужих.
– Можно и так сказать, мы же конкурентки по умолчанию, – Мэй обняла ее и щелкнула по носу. – Ты устала, милая, вот и чудится всякая жуть. Слушай, у меня начинается дикая мигрень из-за бессонной ночи, пойдем, съедим по тазику мороженого, я угощаю.
– Нет, теперь моя очередь, – Альфира улыбнулась. Мэй невольно вздрогнула, видя, как с девушки спадает напряженность, похожая на еле заметный серый туман, расползающийся по асфальту грязными всполохами, исчезая в жарких лучах безмятежного солнца.
– Но сначала выпьем кофе, сумасшедшие же не пьют кофе?
– Я не знаю, наверное, нет, – Альфира встала и поправила белое платье с длинными рукавами. С Мэй они смотрелись несколько старомодно в длинных закрытых платьях, не оголяющих и не выпячивающих положенные летом прелести. – Мы будем первыми!
– Точно! – засмеялась Мэй. Голова медленно проходила, но надо было ввести организм в гипергликемический шок.
Они пошли в ТРЦ у метро, разглядывая прохожих, переглядываясь, когда их замечали парни или моложавые самцы. Особенно смешило удивление и непонимание на их лицах, охотники привыкли видеть товар лицом, а не в плотной обертке. И все же Мэй подмечала что-то недоброе во многих лицах, какое-то неосознанное, не определившееся зло, вырывающееся из глаз и рта черным светом.
«Это точно безумие», – думала Мэй, тайком заглянув Альфире в глаза. Мэй выдохнула, Альфа вела себя как обычно: улыбалась, смущалась от взглядов, удивлялась, не понимая намеков.
– Жалко Юли нет, и ребята разбежались, – вздохнула Альфира, оглядываясь на парк. – Лучше бы мы.
Она запнулась, и поток слез вырвался из нее. Альфира зарыдала, едва устояв на ногах. Мэй обняла ее, крепко прижала к себе, ничего не говоря, принимая вырвавшуюся боль грядущего на себя. Она заметила, что оберег горит, ярко и жарко, просвечивая сквозь ткань. И вдруг стало темно. Мэй зажмурилась, она не хотела видеть, как могла, отгоняла от себя наваждение. Голова пульсировала, готовая взорваться.
В следующий миг Мэй очнулась в кафе. Альфира медленно пила кофе, кружка Мэй была пуста. Официант принес две красивые вазочки с мороженым и слабосоленую рыбу. Мэй некоторое время смотрела на нее, потом вспомнила, что сама заказала.
– Это безумие, только не у нас, – Альфира принялась за мороженое, продолжая пить горячий кофе. – Прости, у меня случилась истерика. Мои говорят, что у меня так постоянно, и мне пора лечиться.
– Нормально все с тобой, сами пусть лечатся, – Мэй ехидно улыбнулась, Альфира засмеялась, подавившись мороженым и измазав очки ложкой.
– Альфа, учись есть как леди.
