Столик для жены и дочери Георгия Васильевича отыскался без проблем и задержек. Сыграло свою роль ещё и то, что основные гости начинали съезжаться после семи, а то и после восьми. Поэтому место дамам досталось замечательное. Елизавета Николаевна сделала огромный заказ – после почти целого дня голода она была готова проглотить полресторана. На этот раз Алиса даже не пыталась её отговаривать, хотя прекрасно знала, что мать ну никак не сможет столько съесть. Сама же она ограничилась салатом – понимала, что даже с этой малостью вряд ли справится.
– И шампанского! – потребовала женщина. Глаза её блестели от предвкушения. – Дочь?
– Я не хочу, – покачала головой та. Хватит и того, что её мысли и так путались.
Елизавета Николаевна в счастливом неведении сидела спиной к несостоявшемуся зятю, и Алиса благодарила за это Небеса. Она опасалась, что мать может устроить скандал. Григорьева-старшая частенько позволяла себе сказать лишнее, особенно если хотя бы немного выпьет. А здесь и повод замечательный! Что угодно, лишь бы не подпустить одного из Лисицыных к единственной дочери. Впрочем, после того, что случилось шесть лет назад, она могла и не беспокоиться. Для Алисы Кирилл навсегда остался в прошлом.
Тогда почему её чувства всколыхнулись, как если бы не было тех лет? Как если бы не было никакого предательства? Но оно было, и клей на её сердце до сих пор не высох. И всё же... Алиса всеми силами старалась не смотреть на столик, за которым расположились Кирилл и его шикарная спутница, но всё равно взгляд то и дело возвращался к нему. Зачем, зачем она рвёт себе душу? Нужно поскорее отсюда убираться.
Но заказ ещё не принесли, и Елизавета Николаевна уж точно не согласится покинуть ресторан не насытившись. Может, стоило сказаться больной? Алиса на самом деле очень плохо себя чувствовала, но не объяснять же, что причиной тому стала встреча с бывшим. Собственно, и встречи как таковой не было. И лучше ей и вовсе не состояться.
– Дочь, ты меня пугаешь! – нахмурилась Елизавета Николаевна и постучала острыми коготками по столу. – Мы сегодня наконец-то тебе нашли платье, а ты всё равно кислая. Что не так?
– Всё так, – отозвалась Алиса и вдруг почувствовала, что ей не хватает воздуха. – Я отойду ненадолго, мам.
– Точно всё нормально?
– Точно, мам.
На улицу идти Алиса не рискнула, чтобы случайно не проходить мимо Кирилла, поэтому отправилась в дамскую комнату, чтобы… да просто чтобы отсидеться там хотя бы немного. Конечно, оставался риск, что мама увидит Кирилла. Поэтому сильно задержаться Алиса себе не позволила. А когда подходила к залу, её кто-то случайно задел рукавом пиджака.
– Извините, – раздался глубокий, волнующий и до боли знакомый голос.
Алиса распахнула глаза, глядя на когда-то любимое лицо. Так близко, так томительно близко.
– Н-ничего…
Кирилл бросил на неё безразличный взгляд, кивнул и ушёл в противоположную сторону.
Он её не узнал. Или сделал вид – от этого становилось ещё тяжелее. Она мало изменилась за эти годы. И если он действительно когда-то чувствовал хотя бы половину того, что и она, он не мог её не узнать.
Алиса вернулась за свой столик, салат уже ждал её, а вместе с ним и взбудораженная мать.
– Нет, ты видела? Видела? Нищеброд твой объявился! И как его только в приличное заведение пустили! Нет, уму непостижимо!
– Мама, прекрати, – шикнула на неё Алиса, чувствуя, как к щекам подбирается кровь, а к глазам – слёзы. – Мам, я домой поеду…
