Девушка вспомнила, что давно не ела, когда голодный спазм скрутил желудок. Она достала из сумки булочку с изюмом, которая осталась от больничного завтрака. Только есть не хотелось, и Алёна в задумчивости, трясущимися руками стала крошить сдобу голубям. Мгновенно птицы слетелись к её ногам и стали хватать хлебные крошки, а Алёна, глядя на них, опять расплакалась, да так громко, что у проходивших мимо людей по коже бежали мурашки. Но все они равнодушно отводили глаза и спешили дальше.
В какой-то момент девушка подавилась слюной и закашляла. Слёзы текли по её лицу, капали на одежду и асфальт, а Алёна, пытаясь их смахнуть, только размазывала вместе с пылью по худеньким щекам.
– Батюшки! Девонька, ты чего так плачешь?
Фраза прозвучала над ухом Алёны так неожиданно, что она вздрогнула и резко подняла заплаканное лицо.
– Кто тебя обидел?
Рядом стояла маленькая худенькая старушка в жёлтом платочке и синем пальто, которое было ей явно велико. В руках бабушка сжимала сетчатую сумку, из которой выступал пакет молока.
Бабушка сердобольно смотрела на Алёну и пыталась заглянуть сквозь покрасневшие глаза в самую глубину девичьей души. Алёна пару раз хлопнула мокрыми ресницами и всхлипнула.
– Да что же это такое?! Что же ты так убиваешься, милая? – Всполошилась старушка. Она положила сетку на лавочку, присела рядом и погладила девушку по голове.
Не выдержав столь неожиданной ласки, Алёна кинулась на грудь чужой женщины и крепко прижала её к себе. Старушка притихла, ошарашенная столь бурной реакцией странной девушки, но не оттолкнула её. Обнявшись, они сидели несколько минут, а потом Алёна отстранилась и, потупив взор, отодвинулась от сердобольной бабушки.
– Простите меня, – произнесла девушка. Её растерянный, но при этом пронзительный взгляд был направлен мимо бабушки. Так Алёна стала смотреть на мир совсем недавно: мимо людей, не доверяя им; и в то же время, старалась уловить истину в происходящем, чтобы ни в коем случае не ошибиться.
– За что? – Удивилась бабушка, всматриваясь в привлекательное молодое лицо.
– За мою выходку, – ответила Алёна. Рассматривая проворных голубей.
– Глупости говоришь. Мы все ещё пока люди, и обязаны слышать и понимать других. И помогать! – воскликнула старушка, качнув от нахлынувших на неё эмоций ногой, что распугала воркующих птиц. Они вспорхнули, взметнув с земли очистки от семечек и пыль.
– Спасибо, что посидели со мной, – тихо произнесла Алёна, смахнув с колена шелуху и поднимаясь на ноги. – Мне пора. Я пойду.
– Постой, – попросила старушка, ухватив девушку за рукав и увлекая на лавочку. – Что у тебя случилось? Расскажи, и станет легче. Может, я помогу чем-то.
От безысходности и страха, сбиваясь и всхлипывая, Алёна рассказала случайной собеседнице свою историю.
– Дела! – молвила старушка, качая головой. – Это же надо! Такие молодые, но уже подлые.
– Простите. Я пойду, – проговорила Алёна, схватившись за ручку сумки как за спасительную соломинку.
– Да погоди ты, милая. Идти тебе всё равно некуда, а никуда – ты ещё успеешь сходить.
– Ну, а сколько нам сидеть здесь?
– Мы не будем сидеть, а пойдем ко мне домой. Не бойся, у нас с дедом и двумя кошками большая квартира.
– Нет! Нет, – протестовала Алёна, вскочив на ноги. – Я не пойду туда. Я чужая. Как Вы не боитесь в дом приводить кого-то с улицы?
– Чего мне бояться? – Удивилась бабушка, вставая с лавочки. Она взяла свою котомку в руку и прямо посмотрела на незнакомую девушку. – Накоплений у нас с дедом нет. Мебель старая. Да и ты вроде на бандитку не похожа. Не могу я мимо твоей боли пройти. А уж коли обманешь, на себе грех носить будешь.
