Читать онлайн Нелли Горицвет - Никто не избегнет блаженства. Часть вторая

Старый жрец, несмотря на безупречный костюм, галстук и белоснежную рубашку, подобранные моей мамой, сильно волновался и нервничал по поводу своего выступления: как его встретит да воспримет публика? Миролада Мстиславна же через своих знакомых выправила ученому документ доктора наук Кембриджского университета, а потом долго всячески убеждала его, что такого выдающегося человека, как Многорад Многорадович Перловый, несомненно, ждет полный успех.

– И оставьте, прошу вас, эту дурацкую затею с мантией и квадратной шапочкой: в России такое не носят даже иностранные профессора!

Сама она надела строгое черное платье с белым кружевным жабо и застежкой под горло, а остальных оглядела критически: дескать, увы, молодежь всегда благопристойному облачению предпочитает вытертые джинсы. Времени у нас в запасе оказалось с лихвой, но мы, понимая состояние Многорада Многорадовича, так боящегося опоздать, решили, что некоторым придется выйти из дома пораньше и составить жрецу компанию.

Имение покидали, разбившись на две группы: на четырех билетах – моем, мамином, Наташином и Ростянином – был указан первый ряд (места с краю, недалеко от входа), а посему мы вышли со жрецом. Что же до Алексея с Себастьяном, то поскольку те обычно прилетают минут на сорок позднее – едва ли поспеют к самому началу. По плану они сперва на такси заедут за Порфирием и Лорой, которая, пользуясь сумерками, в темных очках, с надвинутым по самые глаза капюшоном толстовки, сможет покинуть заповедник, никем не замеченная. Опоздают, ясен пень, да что с этим поделаешь? Все места опаздывающих располагаются в последнем ряду лекционного зала-амфитеатра, куда можно будет попасть с малозаметного служебного входа, находящегося на втором этаже. Туда же должны будут подойти князь Кудеяр с сыновьями Лучезаром и Яснооком, а заодно Садко, Пересвет и Добрыня Меченосец – студенты ведь тоже могут припоздниться из-за учебы.

Ростяна всю дорогу подбадривала отца, сжимавшего солидную кожаную папку вспотевшими руками:

– Папочка, да что с тобой такое, ты же привык к власти? И эту аудиторию завоюешь без труда, вот увидишь!

– Ты не представляешь, Ростяна, что значит судить о мире, в котором живешь не более месяца! Имею ли я на то право? Может, я вообще зря все это затеял? Да вот только отступать уже поздно.

– Да бросьте вы, Многорад Многорадович, – увещевала жреца Наташа, – всегда необходим свежий взгляд стороннего аналитика на исторические процессы. И, между прочим, мы уже пришли!

Пожелав удачи новоиспеченному доктору наук, которого тут же из фойе под руки увели бородатые седовласые ученые, мы зашли в лекционный зал, откинули стулья, парты, уселись, и стали с нетерпением ждать доклада, уставившись на пустующий пюпитр и ряды кресел кафедры по бокам от него.

Зал быстро наполнялся. В основном, это были вольные слушатели, но изредка встречались и студенты, учившиеся в соседнем корпусе – их обязательное присутствие зачитывалось в факультетском журнале – эдакие туповатые представители золотой молодежи, что ходят на лекции ради галочки, «плавают» на практических занятиях, однако по итогам экзаменов всегда имеют автоматом «четверку» за прилежание. Ну и, конечно же, попадались лица постарше – вроде приглашенных, как мы. Особняком сидели «остепененные» преподаватели, которых запросто можно было вычислить по чванливым манерам, брезгливому надменному выражению лица и неестественно прямой спине.

Прошла грудастая буфетчица с минеральной водой, затихло радио. Затем плавно перераспределилось освещение, и кафедра стала самым ярким пятном в аудитории. Мама, сидевшая с блокнотом и авторучкой, тотчас нажала пуговку подсветки своей парты, Ростяна опустила палец на кнопку record видеокамеры. А я в волнении обернулась: наши все в сборе. Отлично!

Вскоре кулисы распахнулись, и шестеро ученых, среди которых оказались две женщины, под аплодисменты заняли положенные места в креслах. Ростяна с удовольствием отметила шепотом, что ее отец, сидящий вторым слева, выглядит самым солидным. Белокурая дама с пучком на затылке, закутанная в ажурную шаль, выплыла к микрофону и представила всех по очереди. Последним она назвала жреца Многорада:

– …наш гость доктор теологических наук Многорад Многорадович Перловый – действительный член знаменитого Кембриджского университета, человек заслуженный, а потому – гвоздь программы, – с придыханием, растягивая слова, витийствовала, склонившись к микрофону, ведущая, – он провел большую исследовательскую работу по изучению духовного наследия – как нашей страны, так и всего мира в целом. Его философский трактат зиждется на документальных материалах. В целом, доклад показывает путь развития, каким следовала отечественная мысль, процесс зарождения нашей национальной идеи, психогенез русского родного слова. Сейчас мы ознакомимся с мировоззрением доктора, а потом желающие могут высказаться или задать вопрос. Обсуждение будет происходить в следующем порядке: вначале поднимают руки учащиеся, затем – коллеги из зала, ну а заключительное слово принадлежит академикам с нашей кафедры. Если же у кого возникнут вопросы непосредственно в процессе доклада, прошу через меня передавать записки. Итак, ваше слово, Многорад Многорадович!

Жрец Многорад встал за пюпитр, и его густой бархатный баритон, неторопливый и удивительно теплый, тотчас околдовал весь зал:

– Вот уже много лет на страницах интернета, – начал Многорад Многорадович, отодвигая микрофон подальше от лица, – идет настоящая война между христианами и родноверами, или неоязычниками, как еще называют последних – в данном случае название не имеет значения. Христиане называют язычников фашистами, те их в отместку – иудейскими рабами. Адепты каждой религии считают, будто оппонент стал жертвой информационной войны, и что ему, дескать, просто-напросто запудрили мозги, или, в худшем случае, что он сам является проплаченным «троллем». Исторических рукописных памятников на тему веры, противоречащих друг другу, развелось так много, что верить сим электронным аналогам летописных первоисточников тяжело или невозможно вообще. Поэтому ответ на вопрос «Что есть истина?» нужно искать внутри себя, исходя из логики и здравого смысла. Я проделал этот путь и могу в душе примирить два обрывчатых и неполных, но дополняющих друг друга, взгляда на мир, в единое целое, поелику понял, что среди язычников и христиан должно быть не разногласие, а союзничество.

Закройте глаза и представьте себе… – гипнотически понизив голос, нараспев произнес жрец, и многие, проникнувшись его словами, на самом деле закрыли глаза, – итак, вообразите, что мы живем в седьмом веке нашей эры, в родовой общине, на опушке леса. У нас есть и старейшина нашего рода, и Божество – Род. У нашей большой и разросшейся семьи есть свои владения – поля и луга – их границы охраняет Чур. Взрослые мужи ходят в лес на охоту, попутно собирая грибы и ягоды – им приходится задабривать Лешего или Борового и поклоняться Велесу. За хозяйством в избе следит жена старейшины, она почитает Богиню Мокошь. Молодые бабы трудятся в поле и славят солнце – Ярилу, помимо прочего они просят у Додолы-Перуницы легкий дождь, а у Перуна – сильный ливень и грозу. И так далее. Каждое Божество «при деле», как и каждый член своего рода, своей семьи. Семьянин славит тех или иных Богов, в зависимости выполняемого ими круга работ, принося в дар частицы собственного труда – будь то урожай или охотничий трофей, иначе – жертвует вещь, сделанную своими руками или хранящую частичку себя, своей энергетики: венок – Купале, пряжу – Мокоши, молоко парное – Ладе, покровительнице лада в семье…

Сейчас – в настоящее время – в календаре есть так называемые профессиональные праздники: День пограничника, День учителя, День печати, День Росгвардии, и другие. Вот вам, так сказать, налицо отголоски вечно живого язычества! «Почему?» – спросите вы. Да потому что эти праздники отмечают только люди соответствующих профессий, а не весь народ страны. Во-первых, потому что каждое профессиональное достижение должно быть по-настоящему выстраданным, и только тогда человеку достается право отметить свою маленькую победу. А ежели он не трудился в поте лица, то и его праздничное настроение не будет искренним. Во-вторых, потому что памятных дат в году настолько много, что если праздновать всем на постоянной основе, то и работать некогда будет.

В древние времена была аналогичная ситуация: Богов языческих существовало немало, и памятных дней тоже, но почитал человек именно то Божество, с которым был связан его труд, или, в крайнем случае, то, к которому обращался за помощью в нужде. Скажем, если ты день-деньской сидишь и вертишь веретено, прядешь пряжу – то есть не ходишь в лес, не возишься со скотом, то тебе нет нужды славить Велеса: ты даже не нарвал ягод или грибов, не надоил молока, дабы воздать ему требу!

Также не менее странным было бы представить в старину мужчину – воина и охотника – приносящего дар Мокоши. Ведь она – женское Божество! Только основные, связанные со сменой солнц, события, вроде Святок или Купалы, праздновались на Руси всем миром. И заметьте: они празднуются и поныне, пусть даже претерпев определенные изменения под давлением церкви!

Многие старинные культовые обряды по своим датам совпадали с так называемым «посевным календарем», действующим до сих пор – в нем обычно указывается время сева, культивации, сбора урожая и дикоросов, а также время охоты, нереста, лова рыбы, и прочая полезная информация. Так вот: то были вовсе не шумные праздники, имеющие что-либо общее с современными корпоративами. Нет! Они не праздновались, а лишь отмечались: прочли бабы заговорные слова, повязали ленточки на веточки, прошли круг танца – и за работу, как пчелки. Но если вы сейчас начнете рассматривать перечень или круголет всевозможных народных дат, то кое-кому из вас может показаться: дескать, это родноверы выдумали столь огромное количество праздников, дабы через день собираться, хороводы водить и часами бездельничать – собственно, некоторые из них так порой себя и ведут.

Не следует путать понятия – «праздновать» и «отмечать». Праздник – от слова «праздность», а отмечание – это понятие ближе к обряду, выполняемому совместно с трудом, или предшествующему ему.

Лучший дар Богам – это, прежде всего, сам труд, а потом уже плоды труда, которые человек подносит к жертвеннику и которыми воздает Богам требу, дабы не зазнаться и не посчитать себя выше природы и ее законов. Вот для чего вершились сакраментальные обряды! Ибо со смирением пред Богами приходит любовь к ним, как к прародителям. И для соблюдения законов природы, то есть продолжения жизни, нужен труд. Так жили в старину.

Ну а что до современных программистов, уезжающих побыть на уик-энд язычниками и отпраздновать день Перуна или Ярилы, которых они благодарят зерном, купленным в магазине – можно ли их назвать истинными адептами родноверия? Нет! Потому что это уже не вера и не языческая традиция, а, извините меня, субкультура и реконструкция. Твой Бог – компьютер, так изволь отмечать День офисного планкто… работника, прошу, прощенья!