— Я просто его знакомая. — сочла за лучшее не врать ему Дуся. — погостить вот… Пришла.
— Д-да ладно? — усмехнулся он, занявшись уже второй грудью, и так же осторожно поглаживая сосок дулом. — хочешь сказать, у старого лиса память отшибло? Он тут байку травил, типа, племяшка у него гостит. В доме еще какая-то баба есть?
Дуняша прикусила губу. Ростом парень был почти одинакового с нею, но всё равно выше, и, конечно же, сильнее. Что толку сейчас сопротивляться, когда у него в руках оружие? Стреляет он отменно, она уже убедилась. Да и куда бежать? Где Данилыч? Спасёт ли? Ведь Лёха не один явился, где-то должен быть и тот, второй, Дюма.
— Нет. Кроме меня, никого нет.
Она густо покраснела. Он беззастенчиво щупал её взглядом, пистолет сместился вниз по талии, обвел попку, и замер, холодя металлом, у внутренней стороны бедер. Дуся инстинктивно сжалась, пытаясь ускользнуть от неприятного соприкосновения, но крепкая, здоровая рука Змея надежно удерживала на месте. Девушка шумно вдохнула.
— Ты кому-нибудь проболталась о нашем рандеву, детка? — свистящим шепотом в ушко поинтересовался бандит, и слегка нажал оружием, принуждая немного раздвинуть ноги.
— Н-нет. Я же не тупая. — Боже, что с ней творилось…
Он удовлетворенно кивнул, легонько водя дулом по паху поверх трусиков, а губами скользя по её шее.
— Умничка моя… Запомни, я найду тебя, где угодно найду, киска, если ты раскроешь свой ротик. Поняла меня? Молчи о том, что было. Молчи-и-и…
Низ живота охватила приятная, горячая истома. Дуняша хватанула воздух, поперхнулась им же, и судорожно вцепилась ладошками в торс парня. Голова пошла кругом, нахлынули странные, тягучие ощущения там, где он опасно ласкал её промежность пистолетом. Но она не хотела требовать остановиться, и, к своему ужасу, начала подаваться вперед бедрами, стремясь усилить трение.
Это было невообразимо бесстыдно. Лёха тяжело задышал, обжигая её щеку, и в полной тишине их выдохи и вдохи превратились в сладкую мелодию страсти.
Она не поняла, в какой момент исчез «ТТ», и на смену ему пришли пальцы Лёхи. Сдвинув край белья, намокшего снизу, он нагло пробрался к мягким волоскам, отыскал между малых губ потайное местечко, и потер его. Там всё нестерпимо заныло, по телу Дуси прокатились сладостные волны удовольствия. Она закрыла глаза, стесняясь собственных эмоций, схватила Лёху за запястье, и, запнувшись, выдавила:
— По… Пожалуйста, хватит. Перестань!
Он облизнул пересохшие губы, но искушать самого себя не стал. Нехотя вытащил ладонь из-под влажных, липких трусиков девушки, и поднес к своему лицу. Она, нахмурив брови, наблюдала за ним, не понимая, что он делал. Парень провел пятерней почти вплотную от лица, вдыхая манящий запах женского нектара, и лизнул липкие пальцы.
— Сладко пахнешь, Евдокия Иванна. Сладкая девочка… — голос его не слушался, хрипел, выдавая жуткое напряжение, но Дуся не боялась.
Лёха, хоть и был бандитом, почему-то не внушал ей больше страха. А его откровенная игра с ней неожиданно пробудила в ней вожделение, и меж бедер болезненно, но приятно покалывало. Ни один парень еще так нахально не трогал её там! Нет, она, она, разумеется, не корчила из себя недотрогу, но молодые люди отчего-то обходили Дуняшу стороной. Она догадывалась, это из-за её отца. Кто же захочет встречаться с дочерью начальника колонии!
— Короче, одевайся, не доводи до греха. — выпустив её из объятий, скомандовал Змей, и сунул пистолет под подушку. — раз уж ты такая гостеприимная, спать будем здесь. Данилыч, один хрен, дрыхнет в пьяном угаре. Редко к нему нормальные люди заезжают, на радостях и нахерачился своего пойла.
