— У меня… Одежда мокрая. — призналась Дуся, поддев ногой юбку, комком валяющуюся на полу.
— А чё ты под дождем-то делала? — подмигнул ей Лёха, снимая с себя джинсовую рубашку, заскорузлую от засохшей крови. — дай-ка угадаю. Тачку нашу угнать хотела, что ли?
Он попал в яблочко, но Дуняша упрямо мотнула головой. Ну, вот, если утром отец обнаружит, что она не ночевала дома, ей влетит нешуточно. Он ведь ни за что, не поверит, что она была заложницей грабителей, да и не станет Дуся рассказывать об этом. Тогда Лёху точно арестуют, а она… Ну, хоть убейте, не хотела она этого. Её молчание Змея не смутило. Бросив ей рубаху, он подошел к двери, провернул ключ, и выдернул из скважины. Задвинул шпингает на раме так туго, что он жалобно крякнул. А потом растянулся на кровати, приглашая и Дуняшу ложиться рядом.
Она отвернулась, торопливо натягивая предложенную вещь. Да она скорее всю ночь у окна простоит, чем будет делить кровать с этим негодяем! Не в страхе дело, вовсе нет. Это-то и ввергало в ступор. Он заставил её почувствовать себя женщиной, и ощущения ей чертовски понравились. А где гарантия, что Лёха будет держать руки при себе? Пока она мучилась сомениями, он не проронил ни слова, и, когда Дуся повернулась, чтобы предупредить его не трогать её, парень тяжело всхрапывал, прижимая пистолет к груди...
Бежать было глупо, да и куда? Кругом лес, даже если идти по дороге, далеко ли уйдёт с её-то покалеченной ногой! Нужно хотя бы джип проверить, документы забрать, вот только там ли они? Дуняша мерила шагами комнату, грызла ноготь, и всё думала, думала. А потом всё же решилась — будь, что будет, от судьбы не скроешься.
Подкралась к Лёхе, затаив дыхание настолько, что ощутила покалывание в боку. Протянула руку к его сжатому кулаку, надеясь, что сон крепок, а ей удастся отобрать ключ. Прикоснулась к теплым пальцам, и испуганно отскочила, услышав тихое:
— Так я и знал, что ты упрямая. Короче, киска, давай, не усложняй, бля. Я устал, и хочу отоспаться. Ложись рядышком, не трону. Слово даю.
Она фыркнула, и отошла от кровати, скрестила на груди руки. Рубашка закрывала лишь бедра, всё остальное было оголено, и Дуся не хотела провоцировать Лёху. Мало ли, что он тут обещает! Откуда ей знать, можно ли доверять его слову!
Но её согласия никто не спрашивал. Дуняшу рванули за руку, заставив плюхнуться рядом с бандитом, и его рука по-хозяйски легла поперек груди. На возмущенный возглас девушки Змей насмешливо шепнул:
— Ты чё, целка? Боишься за свою невинность?
Щеки её густо полило краской смущения, и Дуся поспешно отвернулась, чтобы он этого не заметил. Признаваться в том, что она действительно девственница, не стала бы даже под дулом автомата… Ну, или, в данном случае, грозного «ТТ». И вообще, ему не всё ли равно?!
— Нет. — сердито выпалила, устав пытаться сбросить его руку с груди. — не целка. Давно переспала с целой ротой мужиков. Не твое дело, понял! Просто ты... Ты мне не нравишься!
Вот, эта ложь слетела легко, и Дуняша закрыла глаза, демонстрируя настырному парню, что не желает больше вести никакие беседы. Уснула она, к своему последующему удивлению, почти сразу…
Дубцов нарочно выехал пораньше, чтобы успеть в город до начала рабочего дня, и застать Артёма. Каждая секунда промедления казалась роковой, за дочь он жутко переживал, и злость срывал, конечно же, на подчиненных. На рассвете выдернул в свой кабинет дежурного конвоира, и распек так, что бедный парень готов был землю целовать только бы полковник отпустил его с миром. Досталось и заведующему складом с провизией, и спустя полчаса после «беседы с начальником, несчастный, заспанный служивый поплелся наводить в своей вотчине санитарную гигиену.
